— Чего ты добиваешься? Хочешь ассимилировать всю Стену?
— Ты не понимаешь. Ты н͍́е̵̼ ̶̭п̡̥о̸̺й̗͘м̨͈ёшь. Эгоизм. Личность. От неё нужно отказаться. Очен̵̹ь̶̝ ̻̀с̪͞ќ͈о͙͝ро ты поймёшь, когда начнё̵͈ш̵͍ь̜͜ ̵̤д̥̀у̥́мать, как я. Я создам реальность для те͔͞б̻͜я̢̯.̴̗ ̡̳Р͈̕а̠͜й. Соберу букет из лучших̡͉ ̛̤с̥͜н̷̺ов и воспоминаний. Откажись о̵̳т личности. Отдай её в золо̴̩т̛̲у̰̀ю͚͇͢͞ ̧̢̦͖к҉̵͈͇л̧͖̠̗͜͠ѐ̨͕̥͓͠т͢҉̢̖͕̲ку из вечного счастья, и позв͈͝о̶̧̟̯ль мне позаботит̖͝ь̪͝с̥͠я̷̻ ̸̦о̡̗ ̭͢т͢ͅе͔͠б̫͟е͎͝.̦̕ ͏̬О̪͡б͉̕о всех вас.
— После того, как ты превратил моих друзей в монстров?
— Монстров? Нет же. Посмотри. Вглядись в суть. Они все прекрасны, как прекрасен ты сам.̵͉ ̪͠Р̡̞а̶̮зве счастье — не смысл существован̧͕и͙͠я каждого существа во вселенной? Я̴̥ ̸̡̢̢͓͓̺̭н̶̸̸̸͇̱̥̭͎̮͘͜и̸̮̭̮͎́͞͠кого не принуждал. Никогда. Никого. Они все со̠͢г̢͉͕̳̀͢лашались сами. И ты согласишься. Просто ты не поним̢ͅа̠͡е҉̡̮̤ш͞҉̣̠ь̤̙́͜.̴̧̯͙̺̕ ̠̖͠͝Н̵̩̙͢о̶̧̻͎ ̛͙у нас с тобой есть вечность, чтобы т̩͝ы понял.
— Вечность?
— А разве ты ещё не понял?
Я ощутил холодную руку у себя на макушке и осознал, что стою напротив застывшей фигуры корректора-ренегата в окружении замерших товарищей.
Голос Хостера зазвучал ещё ярче. Теперь он будто бы раздавался прямо у меня в голове, без шумов и сбоев.
— У нас есть вечность. Мы можем поговорить. Я расскажу тебе всё, что хочешь, мой любимый друг Арктур. Всё что знаю сам. И в корне любого вопроса будет ответ в том, что я прав. Ты сам поймёшь это. Спрашивай.
— Что находится на дне Стены? Моё счастье в удовлетворении любопытства. Если ты удовлетворишь его, я задумаюсь о твоём предложении.
— Ты мне лжёшь. И зачем? На дне находится то, что ты делаешь сильнее, творя суету. Суета порождается желаниями. Откажись от желаний и то, что там, станет слабей.
— Ты не ответишь?
— Ты не поймёшь. Но я покажу.
На виски навалилась боль. Хостер резко придвинулся ко мне, а я задержал дыхание, на случай если его слова про «вдохни меня» были не фигурой речи.
А затем я ПОНЯЛ.
Действительно понял.
Потому что я был не прав с самого начала.
— Ей больно. Ты причиняешь ей боль. Ваша суета убивает её. Вы убиваете стену. Она не успевает заращивать дыры, которые вы ей наносите. Стена расходует свою жизнь, чтобы сделать вашу прекраснее. Дать вам врагов. Дать вам силу. А вы платите ей суетой. Не надо так. Ей больно. Очень больно. Монстры становятся сильней. Цепи порождают цепи. Вина всему — ваше желание пройти стену. Но вы не виноваты. Вам внушают это. Это навязано. Я понимаю.
— Ты хочешь убить всех проходчиков, чтобы остановить износ Стены! — подвёл я итог долгой и малопонятной тираде о «боли стены».
Разумеется, у Стены не было никакой боли. Это всего лишь бездушный механизм. Но вот износ более чем реален. Потому если мы хотим сохранить место, которое стало нашим домом, то должны немедленно прекратить всякую активность.
Если не будет проходчиков и прохождения, не будет осознанных существ, совершающих осознанный выбор, Стена прекратит тратить энергию на пересборы и будет заниматься только восстановлением и освоением того, что есть.
Иначе рано или поздно Стена не выдержит. И тогда у нас больше не будет любимого дома. Она просто разрушится под напором запредельных тварей с десятками цепей.
Энтропию никто не отменял. Износ никто не отменял. Но если прямо сейчас остановиться, остановить всю активность разумных существ на Стене, шанс её спасти ещё есть.
Всё, что мы должны делать — это не делать ничего.
Верно. Только так мы можем спастись.
При этом никто не мешает нам быть счастливыми в другом мире.
Пусть тело делает то, что нужно, чтобы остановить других и спасти этот мир от саморазрушения.
Мы же можем просто находиться в раю в своём разуме.
Всё это так правильно, просто и понятно! Похоже, я просто изобретал всё это время велосипед. Мой друг обо всём позаботится. Как же мне повезло, что я не должен ничего делать сам, и всё решится за меня! Главное — чтобы никакой суеты и побольше покоя…
А затем виски вдруг сдавило острой болью, приводя в чувства.
Сейчас я уже не был человеком. Как минимум, я был наполовину деревом, а промывать мозги растениям Хостер пока ещё не умел. Да и нет их у деревьев.
Майр, сросшийся с рукой, тоже больно кольнул. На него, как и на колючий венок, магия врага вообще не работала.
— Растения…
…мой друг…