— Казну оно не пополнит, — поморщился юный монарх.
— Вы недооцениваете нашего друга, — хихикнула Эльг. — У него хватка записного барышника. Он умеет получать прибыль даже из воздуха, которым дышит. А уж злачные места — это просто его страсть…
— Я не сомневаюсь в деловых качествах виконта, — отмахнулся король. — Пусть трудится! Но прибыль должна идти владельцу заведений, то есть Синеглазому, а налоги… Не уверен, что их хватит, чтобы покрыть расходы той части нашей игры, которую взял на себя Квейт.
— Конечно, не хватит, — озарил всех идиотской улыбкой виконт, — но все же уменьшит бремя казенных расходов.
— Я знаю, что надо делать, — робко промолвил Толстяк. — Но для осуществления моего плана, мне необходимо переговорить с графом Ад’Бертом.
— Надеюсь, ты не намерен просить с него десятины? — грозно нахмурился Элл. — Берт освобожден от бремени налогов еще с незапамятных времен.
— Что вы, ваше величество! — съежился Кант. — Я имею к графу взаимовыгодное предложение. Разрешите мне перекинуться с вашим лекарем парой слов?
— Если только граф захочет говорить с тобой, — фыркнула Эльг.
Однако Ад’Берт не только согласился выслушать молочного брата своего пациента, но и постарался согнать с лица угрюмое выражение во время беседы с ним. Вначале граф выглядел рассеянным и равнодушным, но позже проявил некоторую заинтересованность.
— Ты хочешь установить торговые связи с Бертом? — удивленно спросил он. — Прости, мальчик, но чем ты можешь заинтересовать моих подданных? Графство столетия обеспечивало себя всем необходимым. Что ты собираешься продавать гномам, например?
— Медное дерево, — неуверенно предложил Кант. — В королевском лене сейчас прокладывают новые дороги. Медное дерево рубят, но не знают, куда его девать. Оно тяжелее воды, скверно горит и почти не сохраняет тепла, а вот крепи для рудников из него превосходные. Я читал, что гномы извели все медное дерево в графстве…
— Пожалуй, ты прав, — согласился Торн. — Медное дерево заинтересует гномов.
— А еще ячмень! — воодушевился Толстяк. — Для эля требуется ячмень, хмель и сахар. Гномы любят эль, но не любят заниматься сельскохозяйственными работами.
— Хорошо, — кивнул головой граф, — а эльфы?
— Им мы предложим вино, пшеницу и ткани. Бекке наверняка захотят вернуть на свои поля некоторые утраченные в прошлом растения. Гоблинам подойдут лошади-тяжеловозы. Берт привык обходиться без связей с остальным миром, но вынужденно…
— Я понял тебя, мальчик! На границе следует организовать что-то вроде постоянной ярмарки. Сам я этим заниматься не стану, но доведу твое предложение до сведения бертианцев, а дальше — договаривайтесь сами.
Кант учтиво поклонился графу и с довольной улыбкой вышел из кабинета.
Не гномы, а эльфы первыми отозвались на предложение Канта. Элиана сама прибыла на переговоры с Толстяком. Ее встревожило сообщение о прокладке новых дорог в королевском лене. Оказалось, что в нем сохранилась священная дубовая роща эльфов. Королева предложила перенести деревья в Берт. Настало время удивляться молочному брату Элла.
— Это же древний лес! Дубам в нем сотни лет. Как можно пересадить их? — бормотал юноша.
— Магия! Вы, лорд Кант, забыли, что эльфы владеют сильной магией, — рассмеялась Элиана. — Для вас дубы — просто древесина, а для нас — это живые существа, с которыми мои предки были связаны родственными связями. Эльфы щедро отблагодарят вас, если вы вернете нам рощу.
Разволновались и бекке. Полевым духам давно хотелось получить в свое распоряжение семена некоторых редких растений, которые сохранились в королевском лене, хотя здесь эти растения воспринимались как сорняки и нещадно истреблялись. Сами бекке никогда не занимались торговлей и не умели вести дела, но эльфы охотно согласились представлять на ярмарке интересы полевых духов.
Позднее в переговоры вступили и гномы, которые оказались очень прижимистыми и недоверчивыми партнерами. Но Кант призвал себе на помощь Торгаша. Хорт оказался не только умелым, но и очень азартным купцом. Он испытывал наслаждение, торгуясь за каждую монетку, твердо стоя на защите интересов королевской казны.
Торговля с Бертом действительно оказалась прибыльным делом. Она не только способствовала пополнению королевской сокровищницы реальными деньгами, но и поставляла уникальные товары, которые потом с большой выгодой перепродавались на королевской ярмарке в столице.
Хотя самые ценные приобретения — эльфийские луки и кольчуги, мечи и доспехи, сработанные гномами, оставались в королевских запасниках. Элл готовился снабжать свою гвардию самым лучшим и надежным вооружением.
Килх по достоинству оценил предусмотрительность молодого монарха.
— Пусть эти вещицы полежат в наших закромах, — скупо одобрил он решение короля. — Кто знает, в чьи руки они могут попасть. Негоже вооружать своих возможных противников.
А вот рыцари из эскадрона, присланного герцогом Ад’Варт, охотно приняли доспехи и вооружение гномов.
— Это самое лучшее оружие! — восхитился капитан Фрайм, возглавлявший рыцарей. — Можете считать, что наша численность удвоилась. Нам бы в подкрепление роту лучников, и мы, ваше величество, сметем с вашего пути любого врага!
— Не задирайте нос, капитан, — вздохнул король. — Вы отважные воины, но вас пока слишком мало. А лучников сейчас тренирует полковник Килх. Однако им еще далеко до мастерства их наставника.
Глава 8. Предательство
Элл поражался беспечности своих врагов, предоставивших ему достаточно времени для укрепления центральной власти. То, что он начал с пополнения своей сокровищницы, очевидно, беспечно истолковывалось как стяжательство. Судя по себе, многие вельможи облегченно вздохнули, решив, что больной король задумал раскрасить свою невеселую жизнь роскошью и дорогими развлечениями. Даже появление в распоряжении Элла боеспособных сил не встревожило его недоброжелателей. Истанцев никто не принял всерьез, а рыцарей из Варта посчитали стремлением двора придать себе особенную пышность.
Немалую роль в распространении успокаивающих слухов сыграл Квейт. В короткое время он создал огромную сеть хорошо подготовленных агентов. Эта сеть тесно опутала всех приближенных опасных для двора вельмож. Люди Синеглазого ловко поворачивали досужие разговоры в нужное им русло, распускали сплетни, стравливали между собой врагов Элла. Одновременно они внимательно прислушивались ко всему, о чем толковали их неосторожные собеседники, своевременно оповещая виконта Ад’Вейл о настроениях в стране.
Но один заговор Квейт все-таки пропустил.
Время шло, король и его окружение взрослели. Вполне естественно, на смену ребяческим забавам пришли новые отношения. Как-то незаметно при дворе юноши стали уделять девушкам пристальное внимание, а те, в свою очередь, откровенно выделяли для себя кавалеров.
Виконтесса Парн первой заметила, что Жаворонок бросает на нее умильные взоры, и охотно приняла ухаживания королевского оруженосца. Вскоре они стали обмениваться не только взаимными комплементами, но и робкими поцелуями.
Вскоре их примеру последовали Забавница и Силач. Певунья долго не могла выбрать кого-нибудь из претендентов на ее благосклонность. Забияка очень удивился, а потом обиделся, когда леди Ван предпочла ему Ворчуна. Но быстро утешился, обретя себе пару в лице одной из дам виконтессы Парн. А вот Полководец продолжал вздыхать при появлении леди Ротт, хотя это никак не сказалось на его взаимоотношениях с бароном Марром.
Больше всего претендентов окружало Красотку. Наперсница Эльг оказалась очень придирчивой или разборчивой. За ней напропалую ухаживали Торгаш и Болтун, а Умник заискивающе улыбался при каждом ее появлении. Однако леди Бетт никому не отдавала предпочтения, хотя благосклонно принимала знаки внимания юношей. Изредка она делала вид, что наконец-то нашла своего избранника, а потом жестоко отталкивала воодушевленного поклонника.