— Убивать его без главы вообще нельзя, — уточнил Прохор. — Аврос судить будет.
— Ну и прекрасно, нам же руки пачкать не придётся. Значит, бьём медведей, обездвиживаем Фильку, допрашиваем и тащим к Авросу. План в целом понятен?
— В целом, да, а…
— А теперь — детали.
Я притаился с северо-западной стороны дома на таком расстоянии, чтобы медведи не обращали на меня внимания. Филька всё так же метался по дому, который выстроил будто бы специально в расчёте на этот день. Хотя, может, именно так и было. Насколько я понял, внутри не было никаких перегородок, а окна украшали каждую стену в количестве двух штук. Ещё я заметил в руках у Фильки ружьё, и это мне совсем не понравилось.
Если у него имеются пули типа «убийцы охотников», то мы в жопе. Волына конечно, стопудово гладкоствольная, так что с большого расстояния промажет с гарантией. Но моя-то задача подойти близко. И там один просчёт — и всё. И в моей чудесной ванне будут творить блуд Захар с Марфой. А поскольку сие недопустимо, придётся как-то выживать. А это значит, не подставляться под пули.
Манок вспыхнул на северо-востоке, фактически на дороге. И медведи встрепенулись. У Прохора был Манок что надо, приманивал даже высокоуровневых. Медведи потянулись к зелёному огню.
— Куда⁈ — завопил Филька. — Назад! Меня охранять, твари безмозглые!
Медведи ощутимо заколебались. Они вертелись на месте, ревели, выли. Двое даже сцепились, начали лупить друг дружку по мордам когтистыми лапами. Что-то мне напоминало их неадекватное поведение…
Манок звал тварей в одну сторону, Филька — в другую, и они охреневали от обилия открывшихся перспектив.
И тут ещё один Манок вспыхнул на юго-востоке. Я его не увидел, но понял, что он есть, потому что, во-первых, ждал его, а во-вторых, изменилось поведение медведей. Теперь они вовсе завертелись волчками, раздираемые на части противоречивыми стремлениями. Как справедливо заметил Филька, твари эти были безмозглыми, мозги им пожрала неведомая зараза, превращающая обычных зверей в тварей. Поэтому критически подойти к ситуации они не могли. Если их тянуло в три разных стороны, они пытались бежать в три разных стороны одновременно, только и всего.
— Ко мне! Ко мне! — надрывался Филька.
Да было бы попрошено. Щас исполним.
Я накинул Доспехи и рванул бегом. А бегать я умел хорошо. Мышцы вспыхнули огнём от невероятного напряжения, ветер засвистел в ушах. Окно стремительно приближалось. В нём мелькнул ствол, я вильнул вправо.
Грянул выстрел, пуля свистнула у левого уха. Хренасе, разлёт. Получается, если бы я не вилял, то вообще бы ничего не почувствовал, а так — чуть не подставился. В баллистике я не спец, но рискну предположить, что это потому, что у троекуровских пуль вес какой-то не тот. Может, они легче обычных, потому и летят не так, как хотелось бы производителю. Интересно, как скоро он допрёт до того, что ему нужны нарезные стволы…
Я прыгнул, выставив руки перед собой, как будто нырял в воду. Нырнул в окно. Тут же сгруппировался, упал на пол и покатился кувырком. Расслышал ещё один выстрел, затем щелчок.
Вскочив на ноги, я осознал, что мне сказочно повезло. У Фильки в руках была двустволка. И он лихорадочно её перезаряжал.
Нет уж, пройдите-ка нахер, уважаемый.
Удар.
Филька сказал: «Ыгх!» — и отлетел спиной на стену, долбанулся затылком. Два патрона вывалились из левой руки, но винтовка осталась в правой.
Меч.
Теперь Филька заорал благим матом. Ну, я бы тоже заорал, если бы мне руку по локоть отрезало.
Теперь немного доброты. Остановить кровь. Что, не работает? Тьфу ты, голова садовая! В справочнике ж русским по белому писано, что после потери конечности кровь останавливает только Знак третьего уровня, а у меня — второй. Надо бы апнуть, возможность имеется. Если этот мудень тут кровью истечёт, будет вообще не в тему.
Но эта мысль посетила не меня одного. Ещё она пришла в голову Фильке. Он быстро взял себя в то, что осталось от рук. Левой провёл над культёй правой, и красный фонтан иссяк. Больше того, культя затянулась у меня на глазах молодой кожей.
— Конец тебе, сукин сын! — прошипел Филька.
— А ты ничего не перепутал? По-моему, это тебе конец.
Филька демонически расхохотался. И, будто в кино, под самую зловещую ноту этого смеха распахнулась дверца погреба. С диким рёвом наружу выскочил мертвяк.
Да чтоб вашу мать! Сколько у него тут тварей? Зоопарк, что ли, держит, недоумок хренов⁈
Я выхватил меч, лезвие засветилось. Мертвяк кинулся на меня, я встретил его косым рубящим. Ключицу разрубил, но дальше лезвие не пошло. Не застряло — и на том спасибо.