Мертвяк налетел на меня, повалил на пол. Эх, Красного петуха бы кастануть! Да пожар ведь моментально начнётся. К тому же Петух у меня не такой прокачанный, чтобы нормально зажечь живого мертвеца. Вот когда сдохнет — там самое то, а пока — проблема.
Хотя ладно, проблема решаемая.
Удар. Мертвяка отбросило, и он не успел вцепиться мне в горло.
Меч. Глотку пересекла красная полоса, голова дёрнулась, но удержалась.
Дальше я решил немного поимпровизировать. Знак Мороз у меня был только открыт и позволял не так уж сильно веселиться. Добавим-ка немного новогоднего настроения. Я ввалил пять родий в апгрейд. И немедленно кастанул.
Увы, согласно справочнику, даже теперь у меня хватало сил для полной заморозки лишь низкоуровневых тварей, максимум — кикиморы и домовые. Для среднеуровневых уже требовались мощности посерьёзнее. Но я и не настаивал на полной заморозке.
От моего усилия мертвяк заиндивел, покрылся белым налётом, и движения его замедлились.
Вот, отлично. А теперь, когда ты чуток подготовлен, мы переходим к коронному блюду.
Костомолка.
Мертвяка скрючило было, но он выстоял. С усилием распрямился и уставился на меня. Щёлкнул зубами, сделал шаг.
Ух ты, тварь! Да мне тебя сплющить сил не хватит. Придётся по старинке — мечом.
Я вскочил на ноги и только тогда убрал Костомолку. Но использовать меч мне в этой битве не довелось.
Краем глаза я увидел, что сучий потрох Филька, стоя на коленях, перезарядил-таки ружьё одной рукой. И теперь целит в меня, положив стволы на правую культю.
Решение пришлось принимать быстро, и я его принял. Кинувшегося на меня мертвяка схватил за плечи и перевёл драку в область борьбы, поставил полусгнившее тело между собой и Филькой.
Громыхнуло. Филька выдал из двух стволов сразу, и мертвяк дёрнулся. Через секунду он упал, а в ошалевшего от такого поворота Фильку ударила молния. Он вскрикнул и выронил ружьё.
Я в два шага оказался рядом. Первым пинком отправил ружьё в угол, вторым сломал Фильке нос.
— Отплясал своё, угробина. Ещё раз дёрнешься — убью. Понял⁈
— Он придёт! — выпалил Филька гнусавым голосом.
— Троекуров-то? Пусть приходит. Он уже раз ко мне лично приходил — и сбежал, поджав хвост. А тебе он чего в уши насвистел? Что спасать прибежит?
— Он придёт!
— Понимаю. Вопросы веры — очень интимные, не лезу, не оскорбляю. Ну, пока мы ждём Троекурова, может, расскажешь, зачем ты-то в это всё влез?
— Тебе не понять!
— А ты попробуй, я понятливый.
— Да ты знаешь, что в мире творится?
— Плюс-минус жопа.
— Жопа! Это ты — жопа. А мир одолели твари. Но твари — это лишь первая волна. Скоро придут хозяева и будут царить на Земле.
— Вот прям интересно стало — кто ж их всех хоронить-то будет, царителей…
Скрипнула дверь. Я обернулся и увидел отнюдь не Троекурова, но Прохора с Захаром. Они вошли, посмотрели с интересом на мёртвого мертвяка, потом — с осуждением — на живого Фильку.
— Когда на сотню человек одна тварь — человек царь природы, — усмехался Филька окровавленными губами. — А когда на сотню тварей один человек — царить должен кто-то другой. Вы слишком тупые, чтобы понять: борьба бессмысленна. Если хотите, чтобы люди жили, нужно сдаться. Чем скорее Россия сдастся тварям, тем скорее придут хозяева.
— И что тогда будет? Коммунизм? От каждого по способностям, каждому по потребностям?
— Несёшь ерунду, а я умные вещи говорю.
— Да ну? Серьёзно? — Я наклонился над Филькой. — Комаров на земле — около сотни квадриллионов. Ты про такие числа не слышал даже, ты тупой. Но я-то умные вещи говорю. Людей сейчас на несколько порядков меньше. По твоей недоразвитой логике мы должны признать комаров хозяевами?
Филька зарычал на меня, сверкая злобными глазами.
— Ладно. Говорить с тобой потом будем.
Я схватил Фильку за ворот рубахи, наклонил вперёд и хорошенько приложил по затылку. Филька обмяк. Ударом его глушить я не хотел — запросто мог убить. А так — более-менее безопасно. Ну, будет сотрясение мозга. Чему там особо трястись-то… А поболтать Филька ещё пригодится. Я быстро примотал руки парня к ногам верёвкой. Чёрт его знает, какие там тварные изменения в организме могли произойти, вдруг очухается раньше времени.
— Ой, — сказал вдруг Прохор.
— Чего «ой»?
— Манки погасли. Не удержал.
— Твою мать, — вздохнул я и покрепче сжал меч.
Дикий рёв и топот лап сотрясли халупу Фильки. В окнах появились страшные рожи. В дверь ударила могучая туша.
— Бежать считаю нецелесообразным, — сказал я. Вокруг столько бесхозных родий, аж сердце замирает. Давайте поохотимся!