— Ну, не такой уж и опытный. Палил в белый свет как в копеечку.
— То, что находится здесь, гораздо страшнее, уверяю вас! Это венец моего развития на стезе некроинженерии.
— Некроинженерии?..
— Ну… я дал название тому, чем занимаюсь. Понимаете… Я отдаю себе отчёт в том, что творю зло. Но у меня нет выбора. Троекуров держит в заложниках мою семью. У него мои жена и дети. Для того, чтобы не сойти с ума, я пытаюсь заставить себя гордиться содеянным.
— Психология человека в экстремальных условиях — это, конечно, чрезвычайно интересно, — согласился я. — Но немного не по моей специальности. Давайте лучше про терминаторов. Итак, господин некроинженер, что же такого страшного я сейчас увижу?
Некроинженер облизнул губы и, зачем-то оглядевшись и понизив голос, сообщил:
— Короля мертвецов!
— Принято. Идёмте.
— Вы не понимаете!
— Ничего, зато убиваю неплохо. Показывайте вашу гордость.
— Это — то, что поведёт мертвецов в последний поход против людей! Вы читали Библию?
— По мемасикам изучал. Суть представляю.
— Троекуров перевернёт с ног на голову идею Второго пришествия. Предполагается, что тогда все мёртвые оживут и будут жить вечно и счастливо, но тут будет иное.
— Это называется «зомби-апокалипсис», я понял. Так мы уже наконец посмотрим что-то или нет? Хочу заметить, экскурсовод из вас неважный.
Вздохнув с обречённым видом, некроинженер провёл меня по коридору дальше и толкнул дверь, которой он заканчивался. Мы вошли в длинное помещение, где когда-то работники усердно строгали гробы. Сейчас здесь было темно, как у огненного змея в заднице, и, судя по звукам, работы проводились не гробового типа. Лязгало и брякало что-то металлическое.
— Здесь пластинка на стене. Коснитесь, — попросил инженер.
— Нахрена?
— Свет загорится. Кто-то, обладающий силой, должен это сделать.
Звучало логично. Однако немного смахивало на ловушку. Поэтому я на всякий пожарный накинул Доспехи. Хм, к слову, с новым-то рангом — я ж и Доспехи прокачать могу. Сейчас у меня второй ранг — Панцирь. А третий будет — Латы. Там уже вообще всё серьёзно. Ну а до атакующих доспехов придётся немного подождать… Хотя с моими темпами, пожалуй, что и не так уж долго. Ну не люблю я на жопе ровно рассиживаться. Джунгли зовут!
Я решил не откладывать дело в долгий ящик и прокачал Доспехи тут же. Много — не мало. Пять родий минус — чувство защищённости плюс. Равноценный обмен, всё ок, претензий не имею.
Ткнув пальцем туда, куда показывал некроинженер, я запустил интересную реакцию. По всему помещению загорелись свечи. Они торчали из подсвечников, торчащих из стен. Что-то из этого называлось канделябрами — то ли подсвечники, то ли свечи, то ли то и другое вместе. А может, вообще модификация, стоящая на полу, хрен её знает.
Впрочем, на полу тут подсвечников не было — Троекуров всё же не дурак, соображал, кто будет работать в его «лаборатории». Назовём этот звездец так, из уважения к стараниям. Если бы мертвецы начали ронять стоячие канделябры, вспыхнул бы пожар, и всем без исключения сделалось бы очень весело. Особенно, конечно, мне.
Но в целом, увиденная картина меня не удивила. Наблюдал подобное в подвале башни Веселухи. Куча трупов, часть из которых мертва абсолютно, часть — осуществляет активные шевеления. Отличия состояли в том, что тут были ещё и скелеты. Они, как и обычные мертвецы, лежали на столах, и над ними трудились ожившие товарищи. Составляли из костей слово «Вечность», или типа того.
Центральной фигурой в помещении был здоровенный чёрный скелет. О том, что это именно скелет, можно было судить по чёрной черепушке. В остальном он был удачно замаскирован одеждой. На плечах висела рубаха, на бёдрах болтались штаны. Имелись даже сапоги. Со спины, если не приглядываться — ни дать ни взять, обычный работяга.
Но вот «работяга» медленно повернулся и вперил в меня взгляд. Проблем со зрением у него, в отличие от смоленского предшественника, не наблюдалось. Скорее наоборот. Глазницы черепа пылали красным, а зубы, казалось, изображали ухмылку.
Я почувствовал заключённую в этом существе силу. Куда поболе, чем в той херне, что я прикончил в смоленской мастерской. Оно и та-то была — не пальцами щёлкнуть. А здесь так вообще…
Между тем жуткая тварь, окинув меня взглядом, деловито взяла со стола костяными руками двустволку — как у Фильки, земля ему стекловатой, — и прицелилась мне в голову.
«Вот тебе и здрасьте», — подумал я, прыжком уходя в сторону с траектории выстрела. Настройки на распознание «свой-чужой» у твари были определённо получше, чем у дверной Печати.