— Сюрреалистичненько, — оценил картину я. — Вставай, красавица! На конюшне тебя дочешут.
— А мне, может, и здесь хорошо, — с вызовом отозвалась Тварь.
— Ну извини, что я про тебя забыл, окей? Вырубило.
— Вырубило, — проворчала кобыла. — Убрал бы уже верёвку свою дурацкую! Толку с неё. Можно подумать, она кого серьёзного остановит. А со всякой шушерой и так разберёмся, пусть приходят.
— Видишь, в чём фикус: не за себя боюсь. Я постоянно в разъездах. Могут домашних закошмарить. У нас тут случаи бывали. Да ещё какие… — я вспомнил упыря, кикимору.
Ну, справедливости ради, упырь пришёл не извне, я его сам лично, при небольшой помощи Данилы прикопал в овраге на территории усадьбы. Но вот кикимора честно явилась со стороны. А будь у меня тогда такая вот защитная верёвка — хрен бы она вошла. Конечно, никакого непоправимого вреда тварь не принесла, но активно пыталась угробить Груню. Что явно не пошло бы на пользу ни ей, ни ребёнку.
— Слабые вы, люди, существа, — вынесла вердикт кобыла. — Хилые.
— Угу. То-то твари нас одолеть уже сколько столетий не могут.
— Так то ж охотников. А обычные люди — это ж фр! — фыркнула Тварь.
— Ты мне хватит тут агитацию разводить, между прочим! У нас один уже был агитатор недавно, ты ж сама его и прибила.
Лошадь глубокомысленно проглотила язык и позволила увести себя на конюшню. Там как раз случился Данила.
— Ох, барин, что ж это вы такое притащили опять? — спросил Данила, глядя на терминатора. — Нешто тоже для водопровода?
— Всё может быть, — не стал я отметать идею. — Машина сдохнет — этот качать будет. Давай-ка, подсоби. Надо его наверх, ко мне в башню перетащить.
Я мог бы перетащить и Знаком, но вспомнил, как Тварь отреагировала на такую акцию — вопила, будто её живьём освежевали. Терминатора мне было совершенно не жаль, но хрен знает — вдруг у него от болевого шока блокировки слетят. Устроит битву у меня в комнате, поломаем там чего-нибудь. Это опять чинить же всё. А у меня и так уже плотник, считай, прописался, скоро придётся ему комнату выделять и на зарплату сажать.
В общем, мы с Данилой отстегнули терминатора от Твари и потащили наверх без всяких Знаков. Тяжёлый, зараза. Ну, всяко тяжелее, чем обычный скелет должен быть.
— Ох, батюшки, ужас-то какой притащили, — перекрестилась тётка Наталья.
— Да ладно тебе, тётушка, — урезонил я её. — Когда-нибудь все такими будем. Ну, не настолько красивыми, конечно, дай бог…
Уж я-то постараюсь сделать в своей жизни всё, чтобы ублюдков, способных превращать ни в чём не виноватых мертвецов в такое, больше не осталось.
На лестнице пришлось попыхтеть, но мероприятие увенчалось успехом. Захар пытался помогать — шагал следом и давал советы невпопад. Я едва удержался, чтобы не приголубить его Ударом.
— Фух, ну и тяжеленный! — Данила вытер пот со лба рукавом, когда мы бросили терминатора на пол возле моей крутой ванной.
— Отожрался, сука, на казённых харчах, — буркнул я. — И не скажешь по весу, что одни кости, без кожи… А это ещё что за нахрен⁈ — обалдел я, увидев в полу дыру.
Аж в глазах на миг потемнело от праведного гнева. Да что ж это такое! На минуту отлучиться нельзя — сразу херня какая-нибудь приключится.
— А, это, — беззаботно сказал Захар. — Это Ефим. Говорит, трубы тащить будет сюда.
— А! — Я хлопнул себя по лбу. — Точняк. Ну, молодец, Ефим, оперативно. Трубы-то когда заведёт? Меня вот это отверстие просто так, ни к селу ни к городу, очень сильно напрягает. У меня ж тут, знаешь ли, всякие вещи происходят, разной степени секретности.
— Да уж, знаю! — непочтительно хохотнул Захар. — Вот, кстати, Катерина Матвеевна-то домой вернулась.
Ага. То-то я чувствую, как будто чего-то не хватает.
— И как объяснила своё отсутствие?
— Да сказала, мол, к подруге в гости ездила. Есть у неё в Поречье какая-то подруга… А поскольку шуму Головины не поднимали, там и не знали, что ищут. Мы придумали записку, которая якобы за письменный стол завалилась, и Марфа её при нас «нашла». Ну, поохали, конечно.
— Ну и слава богу…
— Только, это…
— Чего «это»?
— Замуж-то она один шут не хочет. За этого, за Троекурова.
— Ну и не пойдёт, раз не хочет. У нас свободная страна.
— Давно? — озадачился Захар.
— С мая месяца. Привыкай.
Данила, убедившись, что его помощь более не требуется, свинтил дальше заниматься хозяйственными делами. А я сосредоточил своё внимание на терминаторе. Избавил его от одежды, присел и внимательно осмотрел скелет.