Взглянув на Бертильду, Изабел спросила с тревогой:
– У тебя синяк на щеке… Тебе очень больно? – Бертильда поморщилась.
– Не беспокойтесь, госпожа, со мной ничего не случилось.
– А как Ровена? Ты видела мою сестру?
– Да. – Служанка пожала плечами. Когда Годрик протянул руки к матери, Бертильда усадила его себе на одно колено и стала легонько подбрасывать. Каждый раз, подпрыгивая, малыш весело смеялся. – Ровена сидит в своей комнате и носа оттуда не кажет.
– Мама, смотри, я еду на лошадке! – громко закричал Годрик.
– А ты молодец. – Изабел улыбнулась, от души надеясь, что мальчик не почувствует ее тревоги. – Надеюсь, с ней все в порядке?
– Насколько это может быть при нашем положении. – Служанка перевела глаза туда, где находились окна. – По-моему, датчан наши страдания не волнуют. – Было видно, что Бертильда хотела еще что-то добавить, но передумала, и Изабел насторожилась:
– А ну, выкладывай, что еще стряслось? – Карие глаза Бертильды гневно сверкнули.
– Ваша сестра отзывается о вас на редкость непочтительно.
– Не обращай внимания; ей слишком много пришлось пережить. К тому же ее жених Станклифф убит.
– Какое несчастье! – Бертильда крепко прижала к себе Годрика. – И все-таки вы не в меру добры, поэтому ей слишком многое сходит с рук.
Принцесса положила руку на плечо верной служанки.
– Не надо грустить. Твоя улыбка всегда ободряет меня и вселяет надежду…
Наклонясь к самому уху Изабел, Бертильда шепнула:
– Вот и лелейте эту надежду, потому что, как веревочке не виться, все равно конец будет.
– Мама, хочу на ручки. – Годрик протянул ручонки к Изабел, и ее сердце сжалось.
Принцесса уже хотела взять сына на руки, но Раги не позволил ей этого сделать.
– Зачем вашему предводителю понадобилось разлучать меня с сыном?! – гневно воскликнула Изабел. – Какой ему в этом прок? Я понятия не имею, куда исчез король и где он сейчас скрывается.
Раги хотел что-то возразить, но промолчал, и тогда Изабел сквозь слезы принялась утешать малыша:
– Солнышко, я скоро возьму тебя на ручки, а пока пусть Бертильда поцелует тебя за меня много-много раз. – Она едва нашла в себе силы улыбнуться, чтобы успокоить мальчика, и затем поспешно выбежала из зала; ей было тяжело находиться рядом с сыном и не иметь возможности обнять его или посадить к себе на колени.
Неужели этот варвар надеется, что она предаст своего короля? Как ни сильны ее материнские чувства, какую бы душевную муку она ни испытывала, будучи оторванной от своего ребенка, Изабел никогда не пошла бы на предательство: жизнь Ранульфа и независимость королевства были для нее не менее важны, чем сын.
Помимо нежных родственных чувств, Изабел испытывала благодарность к своему брату за благосклонность, которую он неизменно проявлял к Годрику, а теперь один только факт отсутствия Ранульфа поставил жизнь Годрика под угрозу. Несмотря на то что его отец был неизвестен, в его жилах текла кровь королей, и всякий, кто пожелал бы предъявить права на королевство Норсекс, мог вынашивать планы убийства наследника.
Погруженная в эти мрачные раздумья, Изабел не заметила, как на ее пути выросла массивная фигура Векелля. Еще вчера этот великан смотрел на нее с нескрываемым мужским интересом и неизменным добродушием, но сейчас в его взгляде не осталось былой теплоты. Принцесса решила, что Коль уже поведал своему товарищу о том, что ночью она покушалась на его жизнь. Как и все остальные воины, этот старый вояка боготворил Торлекссона и любое причинение вреда своему предводителю принимал близко к сердцу.
Проходя мимо воинов, Изабел чувствовала на себе их взгляды и слышала, как они называли ее по имени. Сколько же наемников привел с собой Торлекссон, чтобы убить ее брата? Никто из них так И не заговорил с ней, желая привлечь ее внимание, но под их пронизывающими взглядами Изабел невольно съежилась. Двигаясь по узкому коридору, она прибавила шагу; присутствие в замке солдат слишком явственно напоминало принцессе о драматических переменах в ее жизни и о более чем реальной угрозе будущему ее сына.
До вторжения датчан жизнь Изабел отнюдь не была безоблачной, но Ранульф неизменно стоял на страже ее интересов. Пока король баловал и лелеял маленького Годрика, будущее мальчика казалось радужным.
Через широкие дубовые двери Изабел вышла из замка. Холодный зимний воздух щипал ее за щеки, проникал за воротник шерстяного платья.
– Поклон тебе, Колдарингтон, – пробормотала принцесса. Хотя ее сердце переполняла тревога, она решила больше не возвращаться сюда.
По правде говоря, она никогда раньше не покидала замок крадучись, за исключением того дня, когда вылезла из окна своей спальни.
А когда она в последний раз вообще покидала пределы замка? Изабел не могла припомнить. Должно быть, это случилось еще до рождения Годрика.
Существенно было то, что после известных событий Ранульф начал постоянно намекать ей: раз одного мужчину темнота подвигла на насилие, то с другим мужчиной темнота может сотворить то же самое. С тех пор темнота стала ее врагом.
Сейчас темнота скрывалась везде: за каждой занавесью, за каждой стеной. В комнате, которая находилась по соседству с ее спальней, она видела средоточие всех своих страхов. Стены замка больше не служили для Изабел убежищем, также как и стены города или земли, которые лежали вокруг него. И все же она не должна бояться!