Оказавшись на припорошенном снегом заднем дворе, Изабел направилась в сад и спрятала там свои вещи. Ночью она отправится к брату, а пока ей еще надо кое-что предпринять.
Удастся ли ей то, что она задумала? Принцесса могла только надеяться на это и молиться. Она поспешила к служебным постройкам, где располагалось помещение, в котором каждый день готовили еду для обитателей замка.
Когда она открыла дверь кухни, несколько человек одновременно повернулись и удивленно посмотрели на нее; никто из них не был знаком Изабел.
– Добрый день, – негромко произнесла принцесса.
Оказалось, что к этому времени некоторые норманнские женщины уже заменили саксонок на кухне: они открывали корзины и нюхали банки, внимательно изучая имевшиеся в их распоряжении запасы продуктов.
Взгляд Изабел устремился к небольшому шкафчику, висевшему на стене.
Разумеется, она не собиралась никого убивать, уподобляясь тем страшным людям, которые пытались лишить жизни ее ребенка, хотя, возможно, все же причинит кое-кому небольшое неудобство, чтобы сломить дух врагов и подготовить их поражение.
В самой глубине шкафчика Изабел увидела узкие глиняные сосуды, те, которые она искала: сосуды стояли отдельно от другой кухонной утвари и были придвинуты вплотную к стене.
– Я пришла помочь вам готовить праздничную трапезу, – проговорила Изабел, изобразив на лице улыбку. – Так велят мне правила гостеприимства.
Торлекссон нетерпеливо мерил шагами стойло.
– Я осознал, что люблю Изабел, только когда сказал ей эти слова, – словно в лихорадке произнес он и быстро повернулся, чтобы проверить, не слышит ли его кто-либо посторонний. Убедившись, что они в конюшне одни, Коль снова устремил взгляд на своего слушателя. – Начиная осуществлять план мести, я не знал, что Изабел – дочь Олдрита. Тогда не блещущий умом Девон как нельзя лучше подходил для моих целей, и мне доставляло огромное удовольствие осознавать, что королевство Ранульфа попадет в руки этого кретина. Но теперь… Теперь на карту поставлены жизни Изабел и ее маленького сына.
Прислушавшись, но, так и не получив ответа, Коль продолжил:
– Я знаю, о чем ты хочешь меня спросить: как я могу просто так взять и уехать отсюда после всего, что случилось? В конце концов, я столько времени жил с мыслью о мести…
Морки молча посмотрел на хозяина грустными карими глазами, словно отлично понимал его и сочувствовал ему.
Коль помотал головой.
– Господи, кажется, я совсем рехнулся! Какой болван станет изливать свою душу коню и спрашивать у него совета? – Он изо всей силы пнул ногой дверь стойла, затем, подняв голову, обернулся и увидел стоящего посреди конюшни Векелля, который молча наблюдал за ним.
– Мой господин! – Датчанин нахмурился.
– В чем дело?
Лицо Векелля мгновенно утратило обычное беззаботное выражение, и он печально произнес:
– В ту ночь, когда в снежном сугробе я обнаружил беспомощного грудного младенца, я решил во что бы то ни стало его спасти. Я хотел, чтобы он жил.
Коль в недоумении уставился на него.
– Ну да, вот я здесь – жив-здоров…
– Но ты не живешь, а просто дышишь. Разве можно сказать о тебе, что ты живешь?
Наступило тягостное молчание. Коль поднял глаза на потолок и принялся внимательно рассматривать балку над головой.
– По-моему, с конем мне было гораздо легче разговаривать.
Векелль пожал плечами:
– Руководя войском, ты всегда действовал четко и был непоколебим. Люди тебе верят и пойдут за тобой, каким бы ни было твое решение. И все же кое о чем я советовал бы тебе подумать дважды, а может, и трижды… – Не прибавив больше ни слова, Векелль повернулся и вышел из конюшни.
Когда Изабел покидала кухню, руки ее были вымазаны в ягодном соке и являли собой наглядное доказательство совершенного ею деяния. Заметив это, принцесса торопливо вытерла руки о юбку, но некоторые пятна все же остались. Испытывая гордость за содеянное и одновременно облегчение от того, что сама она не увидит ужасный результат своих манипуляций, принцесса, замирая от страха, поспешила в сад.
– Госпожа!
Внутри у Изабел все оборвалось, когда она увидела, что навстречу ей по садовой дорожке идет Векелль.
– Уже стемнело, – укоризненно заметил он, – а вы ходите здесь одна!
Изабел опустила глаза: она боялась вспоминать о том, что только что совершила.
– Ничего. – К счастью, ее голос звучал достаточно твердо. – Я не из пугливых.
– Мой господин просит вас сегодня вечером присутствовать в трапезной.
Услышав эти слова, Изабел вздрогнула. Впрочем, теперь у нее появился еще один повод убедиться в том, что она поступила правильно.
– Я не собираюсь приветствовать Девона Уифордона в доме своего брата, потому что теперь он для меня – подлый предатель.
Векелль пожал плечами:
– Возможно, мой господин собирается сделать что-то еще, возможно, он хочет объявить о некоем важном решении…
Принцессу охватило любопытство, и она поинтересовалась:
– Может, вы сообщите мне, о чем идет речь?
– Никто не знает, что может прийти в голову Торлекссону.
Узелок Изабел был спрятан всего в двух шагах от того места, где они стояли, и, чтобы ни на минуту не забывать о своем высоком долге, принцесса сосредоточила все свое внимание на нем.