– Иди, – сказала Виктория, – мы продолжим репетировать.
Бино посмотрел на нее скептически.
– Иди, я сказала. И ни о чем не беспокойся. Я прекрасно запомнила всю диспозицию. Ты мне рассказывал не меньше десяти раз. А кроме того, я вела сложные уголовные дела, с убийствами, и знаю, как вести себя с жюри присяжных… Здесь все примерно так же.
– Кроме одного, – возразил Бино. – Убийца сидит на скамье подсудимых в наручниках и под охраной, а маньяк Томми совершенно свободен и держит в кармане пистолет.
– Мне это известно, Бино. И все же поезжай в аэропорт. Мы со Стивом продолжим репетицию до прихода Джона.
Бино пришлось согласиться, иного выхода не было. Он в последний раз посмотрел на часы, затем поцеловал Викторию и вышел.
Джон появился через двадцать минут. Сразу же, как он вышел из лифта, Виктория поняла: что-то произошло. Выглядел Джон ужасно. Лицо бледное, глаза покрасневшие, воспаленные. Он только что плакал. Виктория взяла его за руку, завела в один из кабинетов и закрыла дверь.
– Что случилось? – Она опасалась самого худшего.
– Мне позвонили из Нью-Джерси, – произнес он дрожащим голосом. – Из больницы. Кора наконец пришла в себя и… умирает.
– О, Джон, как я вам сочувствую. – Виктория взяла его руки в свои.
– Я должен ехать туда, – сказал он. – Немедленно. Кора ждет меня, хочет попрощаться. По телефону мне сказали, что она проживет от силы восемь часов. Я должен быть с ней… она все время спрашивает, где я, хочет меня видеть.
– Но, Джон, – проговорила она в отчаянии, – Томми видел брошюру. Там ваша фотография как президента компании. Вы должны будете продать ему акции. Без вас мы не можем этого сделать!
У Джона по прозвищу Бумажный Воротничок по щекам текли слезы.
– Мне очень жаль, Вики, – сказал он. – Но мы с Корой прожили вместе пятьдесят пять лет. Фактически всю жизнь, и она была мне не только женой, но и самым близком другом. Мне очень не хочется вас бросать, но я просто не могу. Если бы Бино был здесь, он бы одобрил мое решение. Я не могу допустить, чтобы она умерла одна…
Конечно, будь здесь Бино, он бы придумал что-нибудь, чтобы спасти аферу, подумала Виктория. Но с этой минуты он должен быть неразлучен с Томми, таковы правила игры. И связаться с ним не было никакой возможности. Завтра в восемь утра Бино прибудет сюда с Томми, и игра должна начаться. С Джоном или без него, не важно. Теперь спасение аферы зависело от нее и Стива. Но Стив был экспертом по мелким мошенничествам и такими крупными аферами прежде не занимался. Она была прокурором штата, юристом. Умела выступать перед судом присяжных, предоставляла веские доказательства, убеждала. Ее коньком всегда была не ложь, а правда.
– Здесь есть кто-нибудь, кто сможет сыграть вашу роль? – наконец спросила она.
– Не знаю. Большинство Бейтсов – бегуны на короткие дистанции. Жулики, конечно, но не очень крупные. – Неожиданно он внимательно посмотрел на нее и написал на листке номер телефона. Затем подробно проинструктировал Викторию. Она выслушала все с дрожью в коленях.
– Но у меня не получится!..
– Должно получиться. Это единственный выход. Позвоните ему, он поможет. – С этими словами Джон Бумажный Воротничок повернулся и, тихо плача, направился к лифту.
Виктория Харт осталась стоять с бешено колотящимся сердцем. Снаружи ФБР, внутри пятьдесят мелких жуликов, и она посередине, оставленная одна разбираться с аферой.
Глава 31
Накануне
К терминалу частных авиарейсов «Тихоокеанская авиация» Бино опоздал на десять минут. «Челленджер» прибыл, и Томми уже успел погрузить в багажник взятого напрокат светло-коричневого автомобиля представительского класса «линкольн таун-кар» два кожаных чемодана с пятью миллионами долларов и стоял, злясь, что его заставляют ждать.
– Где ты, бля, пропадал? – спросил он, завидев чудика-геолога.
– Ой, не говорите, тут такая нервотрепка, – проныл Бино, подвинув выше к переносице очки в черепаховой оправе и жалобно глядя сквозь толстые стекла на бандита. – Представляете, нигде не мог найти доктора Саттона. Все искал его, искал. – Бино переоделся в машине в розовую рубашку с короткими рукавами, прилепил галстук-бабочку и сунул в нагрудный карман гелевую ручку с красным колпачком. В руке он держал обшарпанный дипломат.
Томми посмотрел на него и с удивлением вспомнил, что, увидев этого типа в первый раз в баре клуба «Сейбе-Бей» с Дакотой, счел его своим соперником. Теперь же, познакомившись с доктором Кларком ближе, наслушавшись его всхлипов и причитаний, он видел, что этот хлюпик такой же сексуальный, как какой-нибудь провинциальный страховой агент, напяливший кожаные брюки.
– Какое нам дело до гребаного доктора Саттона? – сердито буркнул Томми.
– Но, хм… как же нам… хм… – Бино снял очки, протер краем рубашки, затем снова водрузил на нос. – Доктор Саттон, я уверен, вы это помните, никогда не был в большом восторге от вашего партнерства.
– А кому, бля, какое дело, что думает этот мешок с костями?
– Хм… я не говорю, что это обязательно должно случиться, но… хм… доктор Саттон забрал все графики тройного «Д», я имею в виду, сейсмических взрывов. Биотермы, антиклины, а также все материалы геофонного резонанса, и… исчез.
– Исчез, говоришь? Ну и хер с ним. Кому он нужен? Мы прекрасно справимся и без него.
– Но, понимаете, мистер Рина, я не думаю, что он взял все эти материалы только потому, что хочет вставить их в рамки и повесить на стену, если можно так выразиться…
– Так зачем же он взял их, дерьмовая башка? – рявкнул Томми. – Я устал от этой викторины. Говори прямо. – Этот мудак раздражал его даже больше, чем Каллиопа Лав. По крайней мере, ей он знал чем заткнуть рот.
– Меня беспокоит, что, может быть, он решил найти другого партнера. Понимаете, если ему удастся убедить кого-нибудь из крупных держателей акций в жизнеспособности нашей находки в Оук-Крэсте, то у нас при покупке контрольного пакета может появиться конкурент.
Томми выбросил вперед руку и схватил Бино за горло. Тот слабо вскрикнул, когда бандит приблизил к нему свое лицо.
– Ну что за гребаная публика! Вы меня удивляете. Считаете, что я, бля, такое дерьмо, которое можно вот так просто взять и выбросить из игры? Как будто меня ни на чем не нагрели и не брали никаких денег. Ты что, до сих пор этого не понял?
– Понял, понял, – просипел Бино. – Пожалуйста, отпустите меня… трудно дышать.
Томми отпустил Бино, и тот сделал несколько глубоких вдохов, затем поправил очки.
– Я не говорю, что он это сделал. Просто известно, что ему не понравилось распределение доходов, шестьдесят и сорок процентов, и он не переставал ворчать по этому поводу. Я спорил с ним, доказывал, но он взял материалы и уехал. Вначале я подумал, что он просто подуется, остынет и вернется обратно. Но теперь мне пришла в голову мысль, не попытается ли доктор Саттон, владея этой информацией, заключить с кем-нибудь сделку?
– Залезай в этот гребаный автомобиль, – потребовал Томми.
– У меня свой автомобиль.
Томми ударил его наотмашь тыльной стороной руки.
Бино залез в машину. Томми завел двигатель и выехал со стоянки.
Через несколько секунд после этого Рео Уэллз включил фары своего темно-голубого «лексуса» и последовал за ними в Сан-Франциско. И одновременно один из агентов команды наблюдения ФБР, обосновавшейся на крыше здания «Американ эйрлайнз» через улицу, передал по радио информацию автомобилю преследования, который ждал в двух кварталах оттуда.
Томми остановил машину у отеля «Ритц-Карлтон» на Стоктон-стрит. В богато декорированном вестибюле с массивной хрустальной люстрой его ждал адвокат. Томми подошел к стойке и через несколько минут получил ключ от большого номера на пятнадцатом этаже. Чемоданы коридорному он нести не позволил и вообще отказался, чтобы его провожали в номер. Сам дотащил, занес в спальню и поставил рядом с кроватью.