— Здрасьте. Хмм. Миранда здесь?
Он почесал живот, и я заметила следы на его мускулистых руках. Синяки и глубокие царапины.
— Кто вы? — я показала запястье и попыталась сделать выражение лица жестким.
— Я нахожусь здесь по поручению Кинга. Он послал меня сюда с соглашением, которое Миранда захочет услышать.
Рот парня скривился.
— Подождите там, — сказал он и захлопнул дверь перед моим носом.
Я повернулась к Арно и выдохнула.
— Они наблюдают за тобой, — его глаза показали мне на камеру видеонаблюдения, висевшую над дверным проемом.
Я выпрямила спину и отклячила бедра, пытаясь притвориться кем-то, на ком лежал весь груз власти Кинга.
Прошло несколько минут, и я собралась было снова позвонить в дверь, но тут до меня дошло. Кинг бы не стал заморачиваться насчет вежливости. Он вошел бы так, будто владел этим проклятым местом.
Я вдохнула.
Будь Кингом. Не показывай страха.
— Жди здесь, — велела я Арно. — Я не шучу!
Я открыла дверь и вошла. Внутри было темно, так что я щелкнула выключателем. Слева находилась гостиная, чудовищно украшенная белыми и золотыми цветами, в центре располагалась мозаичная золотая лестница, не уступающая по виду гостиной, а справа обеденный зал с огромным золотым столом.
Ладно, что теперь? Что бы сделал Кинг?
Помимо того, что он взял и просто выкинул бы всю эту диско-золотую мебель, он бы еще налил себе что-нибудь выпить.
Я вошла в столовую и в углу, действительно, обнаружила старинный бар. Взяла из шкафа стакан, налила себе из хрустального графина… не знаю что, и оперлась спиной на бар. Божечки, я надеялась, что выгляжу крайне эгоистичной, высокомерной, влиятельной сучкой, потому что чувствовала, как колени превращаются в пластилин.
— Кто вы, к дьяволу, такая? — спросила появившаяся женщина, в розовой шелковой пижаме с обесцвеченными блондинистыми волосами, стянутыми в конский хвост на макушке.
Она была не выше полутора метров, и я не дала бы ей больше двадцати лет.
Это была Миранда? Миранда?!
Я старалась не показывать моего удивления, учитывая, что несмотря на рост и возраст, она сделала с Маком что-то, что привело парня к чрезвычайной эмоциональной и возможно физической боли. И учитывая, как выглядит рука ее любовника, думаю, тоже самое она делает и с ним. Может, она приобрела ту же «способность», что и Талия — нечеловеческую силу?
Не важно, Миа. Не показывай, что боишься.
Я повернула к ней голову и сделала глоток из своего стакана.
Бее. Коньяк.
— Почему ты так долго? Я ждала пять минут, мне что, кроме этого дерьма нечем заняться?
Карие глаза Миранды сузились.
— Это в четыре-то, б**дь, утра? Кто ты на хрен такая?
Я небрежно закатила рукав своей блузки и показала ей «К» на моем запястье.
Она закатила глаза.
— Что, черт возьми, ему нужно? Я сказала, что больше не заключаю с ним сделок. Это слишком рискованно.
Я подумала, было ли это не первым разом, когда Кинг просит ее принять участие в устранении Вауна. Если нет, то мне было непонятно, что Кинг мог предложить ей взамен на это.
Спокойно, Миа. Чтобы получить руку, ты должна убедить ее.
Бее. Рука.
Думай о ней не как о руке, а как о твоем ключе к спасению.
Я улыбнулась, пытаясь скопировать улыбку Кинга, возникающую, когда он собирался позволить тебе выкопать в себе глубокое темное отверстие, потому что знал больше, чем ты. То есть, возникающую почти все время.
Миранда посмотрела на меня и наклонила голову.
— О, нет. Что?
Я сделала еще глоток.
— Кинг хочет, чтобы ты пробралась в трофейный холодильник Вауна и нашла руку, которую тот потерял. И если она там, Кинг хочет ее получить.
— Что? — она засмеялась. — Он вышел из своего чертова ума? Ваун больше не подпускает меня к своему драгоценному холодильнику. Никакой сделки. Но скажи Кингу, что я слышала о вечеринке. Если бы я только могла там быть, чтобы увидеть лицо Вауна, когда Кинг вырвал его руку.
Божечки! Эти люди были настолько отмороженными. Но, к счастью, казалось, что Миранда ненавидит Вауна настолько, насколько я слышала, и это может сыграть нам на руку.
Я хмыкнула, стараясь, чтобы голос не звучал фальшиво.
— Да. Это было бесценно.
Это было самым ужасным из того, что я когда-либо видела.
Миранда указала на меня, будто я была знаменитостью.