Пульсирующая боль снова воспламенилась в моей голове. Мой мозг не мог прекратить пытаться соединить вместе две противоречащие друг другу версии Кинга. Хорошую и «не совсем хорошую».
Я поморщилась и посмотрела на время. Срок, когда Миранда должна доставить руку, истекал через час. Если она не появится, мы все будем трупами.
«Прошлой ночью Драко пришел ко мне, ища утешения в моих объятиях. Он не мог поверить, что его собственный брат, его близнец, предаст его, публично бросив вызов. Глупец! Он считает, что имеет для меня хоть какое-то значение, хотя я отказывала ему в своей постели дюжину раз. Разве он может не замечать, что я о нем думаю? Или что я ничего не желаю больше, чем сказать ему, что он слаб и жалок и что ему больше нечего ждать от судьбы. Ведь даже судьба знает, что она совершила ошибку, позволив ему первым выйти из утробы матери. Он не должен был стать королем.
О Боже, как прошлой ночью мне хотелось кричать. Ох, как я мечтала раздавить его слабое сердце. Но не могла. Драко никогда не должен узнать о том, что это я побудила Каллиаса на предательство, и что сейчас у меня в животе — ребенок Каллиаса.
Именно поэтому я позволила Драко возлечь со мной на ложе в последний раз. И поэтому ждала, пока он не будет полон порывами страсти шептать мне на ухо слова любви, чтобы царапать его спину, оставляя на ней глубокие раны. Снова и снова я впивалась ногтями в его окровавленную плоть, чтобы он знал, что творится в моем сердце. Но боль не помешала столь отчаянно нуждающемуся в моем прикосновении Драко заполнить меня.
Когда Драко закончил, он просто встал и молча ушел.
Я молюсь, что это будет последним разом, когда я вижу его перед его смертью».
Я закрыла книгу, думая, что не могу продолжать читать. Ненависть в этой ужасной женщине была просто невыносима. И брат, по моему мнению, был слабым. Он позволил, чтобы им и его эго манипулировала эта психопатка Хейн. Или, может, оба брата были идиотами влюбленными в нее. Кто знает?
И к тому же то, как она радовалась, причиняя ему боль… Мурашки покрыли каждый сантиметр моей кожи, когда я представила, как Хейн улыбаясь впивается ногтями в спину Драко. Бедный. Мне казалось, что любовь к ней была единственной его ошибкой, и часть меня надеялась, что она будет той, кто умрет. Так было пока она не сказала, что ждет ребенка. Сложно желать смерти беременной женщине.
Так я снова задалась вопросом, какое отношение эта история имеет к Кингу? Это история его семьи?
— Тебе еще не поздно бежать, Миа, — сказал Кинг, сидящий на черном диване.
— Божечки! Тебе обязательно всегда меня так пугать? — спросила я.
На этот раз он был одет в простой темно-серый свитер и джинсы на пуговицах, а его черная бородка была аккуратно подстрижена. Он выглядел таким расслабленным, с накаченными руками, вытянутыми на спинке дивана.
Кинг улыбнулся, и на его щеках появились те самые ямочки.
— Когда я так делаю, все становится намного интересней. Обожаю подобное выражение на твоем лице.
— Что за выражение?
— Радость видеть меня. Но оно длится всего мгновение.
— Я воображаю какие-то странные разговоры, — я помолчала. — Ты уверен, что это и правда не ты?
— А ты как думаешь?
— Мак думает, что это возможно. Так что… я тоже так думаю.
Однако вымышленный Кинг мог знать вещи, которые знала только я. Так я думала, когда уезжала из дома Миранды.
— Если я не плод твоего воображения, Провидец, что-то изменится?
Мгновение я размышляла над этим.
— Нет, не изменится. Но я бы спросила, где тебя черти носят.
— Если я скажу, то это только подстегнет тебя, Мака и Арно идти меня искать. Так что я промолчу.
Постойте! Он… он…
Я встала, чувствуя, как краснеет мое лицо.
— О, Божечки! Я не выдумала тебя, да? Твою мать! Ты настоящий! И все время был настоящим!
Кинг сверкнул очаровательной улыбкой и пожал плечами.
— Возможно, я зашел слишком далеко, но у меня для этого были все основания…
— Ублюдок! — я рванулась к нему.
Обеими руками я ухватилась за его шею, и приземлилась ему на колени, оседлав. Кинг взял обе мои руки своими и сжал своей железной хваткой. Смех искрился в его светло-серых глазах.
— Ты думаешь это смешно? — прорычала я.
Тем временем на задворках моего разума, я все еще сомневалась — придумала ли я его или просто была слишком наивна и доверчива, чтобы увидеть правду. Неужели он просто играл со мной все это время?