Больной ублюдок.
Но ни разу, даже ни на секунду я не почувствовала присутствие Кинга. Как будто он оставил меня навсегда. Возможно, он хотел доказать, что был прав, когда говорил мне бежать, пока у меня был шанс? Было забавно ютиться в кладовой на борту самолета, в ожидании судьбы, худшей, чем смерть. Это дает тебе время для раздумий.
Я глубоко задумалась о своих ошибках и задалась вопросом, могла ли что-то сделать по-другому. Но любой из вариантов (сбежать или не искать Джастина, когда тот исчез) никогда бы не сработал. Как отметил Ваун, перед тем как меня забрать, я не задумывалась о том, что делаю. Заключение в этой кладовке дало мне время осознать, что несмотря ни на что, все что я сделала, ощущалось правильным. Мне пришлось перестать винить себя за излишнюю доверчивость и за то, что я всегда хочу видеть в людях хорошее. Даже в мертвых королях.
Когда самолет наконец-то приземлился, они вытащили меня из кладовки и швырнули внутрь фургона, где было достаточно места, чтобы я вытянула ноги вдоль холодного стального пола. Не думаю, что мы ехали дольше часа, но каждая минута ощущалась как благословением, так и ужасной пыткой.
Еще один вдох, одна секунда драгоценной жизни. Еще один вдох, один шаг, приближающий меня к смерти.
Фургон наконец-то остановился, и тогда происходящее стало для меня действительно неподъемным. Паника, желание бороться и выжить, возмущение — все это завладело мной.
— Куда вы, бл**ь, меня тащите? — заорала я, когда кто-то (я думаю Ваун) вытолкнул меня на асфальт.
Я не знала времени, но сквозь повязку могла видеть, что на улице была ночь. Мы могли направляться куда угодно: в пещеру, в тайную тюрьму Десятого клуба, я не знала куда, но запах соленого воздуха сказал мне, что мы были возле океана.
— В мое особое место для очень особых леди, вроде вас, — сказал Ваун, подтвердив, что это он был человеком, толкающим меня вперед.
— Дай угадаю. Место, где никто не услышит моих криков? — спросила я.
Ваун лишь усмехнулся и подтолкнул меня вперед. Он провел меня по трем лестничным пролетам и снял с меня повязку. Я щурилась, пока глаза привыкали к свету голой лампочки, болтающейся над головой. Это была небольшая комната с бетонным полом, черными стенами, кроватью в одном углу и с туалетом и раковиной в другом. Словно в тюремной камере.
— Вообще-то, — сказал он, а его туманные карие глаза поблескивали от порочного блаженства. — Я бы не сказал, что «никто» не услышит ваши крики.
Он указал на камеру с высоким разрешением, которая разворачивалась на триста шестьдесят градусов.
— К слову сказать, эта камера как раз и рассчитана на то, чтобы большое количество народа услышали ваши крики. Они платят за это очень хорошие деньги.
— Они? Кто они?
— Мои клиенты, мисс Тернер. Неужели вы думали, что я причиню вам вред и не позволю насладиться этим веселым зрелищем другим? На ваше освежевание у меня уже продано больше ста билетов.
Хотелось блевать.
Такой тошноты в мире еще не испытывал никто. А еще ужаса от того, что человек мог продавать билеты на подобное зрелище.
— Какова обычно плата? — спросила я с горечью.
— Миллион долларов.
Миллион баксов?
Сто человек заплатили по миллиону долларов за то, чтобы меня замучили до смерти?
Да что за хрень творится с этим миром.
— И когда начнется «забава»? — я начинала закипать.
— Обычно я жду минимум неделю, чтобы каждый, кто этого хочет, смог купить билет, но у меня свербит, когда дело касается вас, мисс Тернер. С того момента как мы встретились, я каждую ночь мечтал услышать ваши крики. Да, и еще. Могу поспорить, кричать вы будете прекрасно.
Ваун вонзил ногти в свою челюсть и почесал так жестко, что на коже остались кровавые следы.
— Ваш бенефис состоится завтра вечером.
Я не знала как, но пообещала себе, что он за это заплатит. В конце концов я — Провидец. Быть может, я могу наложить на него проклятие, как Хейн прокляла Кинга.
Ваун довольно ухмыльнулся.
— Ах, пока не забыл! Для вас у меня есть особый сюрприз, — он ушел, оставив меня посреди этой тесной комнаты.
Я задумалась, а можно ли отсюда сбежать, но едва выглянула в коридор — поняла бессмысленность этого плана. По обе стороны коридора находились тяжелые стальные ворота. Бежать было некуда, кроме другой комнаты, которых по соседству было три. Ваун выглянул из соседнего проема и знаком велел мне подойти.
— Не бойся. Обещаю, тебе это понравится.