Неожиданно я заметил, что не так уж и сильно расстроен мыслью о своём переходе. В том мире я мог претендовать максимум на звание главного админа в какой-либо компании. Для многих это было мечтой, но здесь, в новом мире, перспективы были куда как больше. Следующий день решит многое. Главное, не напороться на большие проблемы.
Я стянул с ног свои ботинки и с удовольствием лёг. Короткий, но яростный бой и не такой длительный переход по пересечённой местности отняли изрядно сил, а потому хотелось просто растянуться в горизонтальной плоскости. Вскорости, сон сам накрыл меня, отправляя в темноту.
На следующее утро будили меня нещадно. Чья-то крепкая рука активно трясла меня за плечо, грубо вытаскивая из царства снов. Я раскрыл глаза, но сверху был не чистый больничный белый потолок, а всё те же деревянные перекрытия крыши трактира. Оказалось, что рядом стоял Поль, протягивающий мне новую тунику. Я свесил ноги с края кровати, а затем и встал на них, принимая подарок.
— Одевайся. Завтракаем и в путь.
Я ответил лишь несколькими медленными кивками, приходя в себя. Сняв с себя разодранную старую одежду, натянул новую тунику, почувствовав на теле свежую льняную ткань. Подпоясавшись, я подхватил своё копьё и спустился вниз. Там меня ожидал Поль, поедающий какую-то кашу и сонный трактирщик, дремлющий за своей стойкой. Сев рядом с «мясником», я тут же получил в руки выточенную деревянную миску, полную едва тёплой пшеничной кашей. Живот сразу же заурчал, и я схватился за ложку, активно ею работая. Ложка за ложкой отправлялась в рот, из-за чего каша стремительно исчезала. Как только последние остатки каши закончились, то Поль посмотрел на меня.
— Наёмник, ты хоть на коне держаться умеешь?
— Да.
Я не соврал. Именно держаться на спине лошади у меня получалось и даже не так уж и плохо. Всё-таки, реконструировать русского дружинника и не уметь при этом быть на коне — просто невозможно. Но всё же, перейти на галоп для меня было равносильно смерти.
— Тогда давай за мной. Копьё не забудь.
Подобрав копьё, я последовал за Полем во двор таверны. Там стояли две уже осёдланных лошади, нервно переступающих с ноги на ногу в ожидании пути. Поль отвязал одну из них и за поводья подвёл ко мне. Лошадь была невысокой и с хорошим, плотным гнедым окрасом. На её крупе висели кожаные седельные сумки, полные каких-то вещей. Она внимательно смотрела на меня своими умными коричневыми глазами. Потрепав лошадь по шее и почесав ей за ухом, я вставил ногу в стремя и довольно сноровисто запрыгнул в седло. Копьё удалось приторочить к седлу, хоть и вытащить быстро его будет проблематично. Поль не отставал от меня и тоже уже был в седле своего пятнистого коня, правя того на выход. Мясник отсалютовал стоящему в дверях сонному трактирщику, и мы обогнули дом, выезжая на пыльную дорогу.
Какое-то время мы ехали в тишине, слушая музыку окружающей нас природы. Пели свои мелодичные трели птицы, радующиеся восходу солнца, шуршали листья деревьев от поднявшегося ветерка и изредка фыркали лошади под нами. Я просто подставил лицо солнцу, смотря на мир через полуоткрытые веки, укачиваемый размеренными шагами лошади. Вот только, время зазря терять не хотелось. Раз уж придётся жить в этом мире, то нужно заиметь как можно больше информации. Тем более, где-то надо будет найти применение для своих навыков.
— Поль, а кто граф у вас здесь?
— А ты не знаешь? — в недоумении поднял бровь мой попутчик.
— Нет.
— Понятно, наёмник. — Поль почесал щёку, из которой лезла седеющая щетина, — Марель де Терзит. Он только недавно место своего отца занял, так что мало чего умеет, но парнишка амбициозный. К тому же, местные дворяне его не сильно любит. Его род из новой аристократии, а старые рода считают, что земли достались Терзитам не по знатности и заслугам.
— А в графстве как дела вообще обстоят?
— Как бы тебе сказать… — Поль пожевал свои толстые губы, — Для таких как ты здесь работа всегда найдется. Разбойники на дорогах снуют, охраны в гарнизонах не хватает, да и зеленокожие попёрли. Так что будет тебе чем заняться.
— А ты откуда все знаешь?
— Я командиром ворот в графской столице был не один десяток лет. А через ворота, сам понимаешь, много люда разного идёт, так что и разговоров послушать довелось разных. Оттуда и знаю всё.
— Большую жизнь прожил? — ухмыльнулся я, смотря на потрепанные гамбенизон собеседника.