Это было двое бородатых мужиков с пшеничного цвета волосами, сидящих почти у самого выхода. В отличии от местных жителей, эти бойцы не расставались со своим оружием, продолжая держать их в ножнах на поясе. Они ели речную рыбу, запивая чем-то из объёмного кожаного бурдюка. Они говорили быстро для местных жителей, да и слова звучали намного грубее, но от этого было только приятнее.
— Это кто? — кивком головы указал я на светловолосых бородачей.
— Суры. Наёмники. С севера прибыли по реке на своём корабле. Серьёзные ребята. С ними даже граф связываться не хочет, так что и тебе не советую.
Но советом бывшего стражника решил я не пользоваться. Оставив оружие у стола, осторожно подошёл к северянам. Они, похоже, сразу приметили меня и собрались. Внешне это было почти незаметно из-за их мешковатой одежды, но, благодаря спортивному опыту, мне было понятно, что в любой момент один из них сделает всего один удар, который может и оборвать мою жизнь.
— Как дела, мужики?
Северяне, похоже не ожидали от меня таких лингвистических знаний, а потому застыли, с удивлением посмотрев на меня. Небольшая заминка продлилась несколько мгновений и старший из пары, наконец убрав ладонь с ножен, ответил.
— Всё ладно идёт. Не ожидал, что кто-то здесь знает наш язык. Садись, рассказывай кто такой и чем живёшь.
Я согласился с предложением, ведь причин отказываться просто не было. Тем более, что северяне, судя по оружию, были далеко не крестьянами, а воин, особенно прибывший издалека рассказать может многое.
— Живу чем? — переспросил я, ставя на стол свою кружку, — Да так, в наёмники подался, да только ватагу мою орки разгромили. Один спасся. Меня Вадимом Звать.
— А не сбежал ли ты? — хохотнул молодой сур.
Я посмотрел на него. Возрастом он был примерно моим, но руки его полные мозолей и покрытые вереницей боевых шрамов, намекали далеко не на мирное ремесло северянина. Не смотря на его молодость, не стоит воспринимать бойца как слабого противника. На груди парня была подвеска с плохо выполненным, но отлично отполированным небольшим колесом из серебра. Похоже, что это какой-то религиозный символ. Надо будет вызнать.
— Ты меня обидеть желаешь? Не стоит оно того. Я тебе ничего плохого не делал, а ты меня, словом, задеваешь. Зачем?
— В самом деле, Тур, успокойся. — старший почесал свою курчавую бороду пятерней, — Меня Бояном зови. Откуда язык наш знаешь? Хорошо, больно, говоришь.
— Товарищ научил. — после ответа я ткнул двумя пальцами себя в грудь, намекая на оберег северян, — А это что у вас?
Старший из северян потрогал точно такой же амулет и вобрал в лёгкие воздух для ответа, но тут его оборвал окрик на местном языке. Боян посмотрел на меня с непониманием, а Тур положил ладонь на пояс и собрался, готовясь, видимо, к драке. И делал он это не зря. К столу, где мы сидели, подошёл здоровенный детина. Даже немалого меня он превосходил на голову, а рука была и вовсе больше моего бедра. Его выбритое, заплывшее жиром и покрытое потом лицо было красным от местного алкоголя, и он тяжело дышал, вбирая воздух через широкие волосатые ноздри.
— Э! Вы что тут делаете, уроды языческие?! Это место только для истинно верующих людей! — закричал незваный гость и тут мне стало понятно, что драки вряд ли получится избежать.
— Что он говорит? — обратился ко мне Боян, крепче сжавший ручку глиняной кружки.
— Не очень хорошо о вас отзывается. — поиграл я желваками, пытаясь придумать как форсировать ситуацию, — Вы здесь по приглашению графа Мареля?
— Нет. По крайней мере пока что. Узнали, что здесь заказы для таких как мы есть и приплыли.
Выпивоху, видимо, совсем не устраивал тот факт, что мы не обращаем на него внимание и он ударил здоровенным кулаком по столешницы, из-за чего подпрыгнула вся стоящая на нём утварь. Он что-то заорал на незнакомом мне диалекте и Тур встал из-за стола, желая отвесить тяжёлый удар надоедливому посетителю.
— Вас и так тут не особо любят. Если в драку полезете, то и вовсе стражу натравят. Давайте лучше я.
— А ты сможешь? — прищурился Боян, переводя взгляд с меня на пьяницу, — Такого-то борова повалить много умения надо.
— Попробую.
Я поднялся со скамьи, сам не понимая зачем вообще это делаю. Вступать в конфликт в практически незнакомом месте без поддержки от местных, было, мягко говоря, опрометчиво. Похоже, во мне опять взыграло повышенное чувство справедливости, а если отпустить лирику, то я просто не любил таких вот, не умеющих выпивать мужиков, что лезут в драку просто так.