На Гигаполис уже опустилась ночь. В атласных темно-синих складках неба сверкали скопления звёздной пыли. И лисенткон, вдоволь насытившись энергией солнца, начал щедро делиться ею, эффектно разгоняя мрак. Мой авиамобиль пронёсся над ярко освещёнными широкими улицами, между башнями, залитыми огнями, затмевавшими звезды. Влетел в извилистый туннель, где на каждом повороте рябило в глазах от горящих указателей: бело-голубые огни сменились на оранжевый орнамент, затем - фиолетовый, ярко-золотой. Казалось, разработчики огненного пиршества поставили цель вызвать у людей эпилептический припадок.
Высокие башни Гигаполиса переливались безумным разноцветьем, словно горячечные видения запойного алкоголика. Под куполом звёздного неба разыгрывались рекламные феерии: низвергался мощный водопад, проезжал паровоз начала двадцатого века. Леопард спрыгивал сверху, издавал громогласный рык и растворялся в воздухе. Изящная маленькая фея облетала цветочный луг.
Промелькнула внизу широкая площадь Теслы с фонтанами в виде трансформаторных катушек, изобретённых сербским гением. Значит, я уже близко. Небоскрёбы сменились на небольшие домики под плоскими крышами. И я приземлился на бетонной площадке рядом с унылым пятиэтажным зданием из серого камня.
Я подошёл к двери, выкрашенной облупившейся бежевой краской, и постучал. С грохотом открылось окошко, в котором промелькнула знакомая усатая физиономия охранника и дверь распахнулась. Сделал шаг в полутьму и машинально заслонился от ослепившего яркого света. По барабанным перепонкам ударил хлёсткий звук передёргиваемых затворов, и зычный голос произнёс:
- Руки вверх! Не двигаться!
По спине пробежала холодная змейка, предательски подкосились ноги. Меня окружили копы, вооружённые винтовками «тавор-коммандо». Человек десять не меньше. Трусы несчастные! Неужели они так боялись меня, не спецназовца, не террориста, всего-навсего бывшего лётчика?
От группы отделился высокий худощавый мужчина в форме капитана полиции. Квадратное лицо, жёсткий бобрик седых волос и взгляд заледеневшей стали.
- Бинго! Сергей Глебов! Долго же мне пришлось за тобой гоняться, мерзавец! - его лицо осветила злорадная улыбка.
Он вытащил из кармана электронный «ошейник» и нацепил на меня. Выскочившие иглы больно впились в шею. Копы вывели меня на двор, где стоял полицейский авиамобиль, и усадили на заднее сиденье.
С такими людьми, как я, в Гигаполисе не церемонились. Будет суд. Быстрый и «справедливый». В лучшем случае мне грозит лет десять каторги на рудниках. В худшем меня отведут в каменный мешок без окон. Взорвётся электронный ошейник, забрызгав моей кровью стены. Приходилось лицезреть подобные казни в медиа-системе «Универсум-портал». Я закрыл глаза, откинулся на спинку сидения, пытаясь унять бешённый ритм сердца, готового разорваться на куски. Ладони стали противно влажными, пальцы замёрзли. Мне приходилось много раз быть на волоске от смерти. И тогда разум работал чётко и ясно. Эта рефлекторная способность помогала выбраться из любого, самого опасного положения. Но сейчас я ощущал себя загнанным в угол дрожащим зверьком, которого скоро раздавит кованый сапог правосудия.
Вдруг авиамобиль, потеряв устойчивость, провалился вниз, словно в глубокий колодец. Я больно ударился затылком. Открыл глаза и с удивлением заметил, что мои конвоиры безвольно распластались на сиденьях. А мимо с пугающей скоростью проносились этажи из стекла и бетона. Бросился к декоративной вставке, вделанной под лобовым стеклом. Все экраны, на которых отображалась информация, погасли. С силой вдарил по кнопке эвакуации. «Парашют! Где парашют, мать твою?!» - вырвалось у меня.
И когда надежда иссякла - громкий шелест вырвавшейся ткани, словно машина услышала меня. Авиамобиль дёрнуло с такой силой, что я шваркнулся затылком о крышу, в глазах рассыпался яркий сноп искр. Раскрылся полупрозрачный прямоугольный купол. И вовремя: до земли оставалось метров пятьдесят - не больше. Авиамобиль медленно спустился на землю, сверху накрыло куполом. Я вышиб дверь, выбрался наружу и замер, поражённый.
На небе плясали разноцветные всполохи. И чем ярче они становилось, тем больше ослабевало свечение в башнях, словно небеса, как электровампир, жадно высасывали энергию. Внезапно погас свет в окнах, исчезла, словно растворилась, объёмная реклама. Воздух разорвали испуганные вскрики, грохот сталкивающихся друг с другом машин.
С радостью я обнаружил, что мы улетели недалеко от того места, где меня арестовали. И бросился назад, лавируя между грудами искореженного железа и телами людей. Вернувшись, я нашёл на стоянке свой авиамобиль. Присел за штурвал и, затаив дыхание, щёлкнул тумблерами. И с облегчением обнаружил, что приборы-будильники подсветились фиолетовым, хотя слабее, чем обычно. Лишь голографический экран с картой остался уныло чернеть.