— Да, верно. Но здесь другое дело. Ты не обладаешь магией, Лахлан, ты довольно долго не командовал армией и не знаешь, кому можно доверять, а кому нельзя. Я чувствовал бы себя спокойнее, зная тех, кто будет оберегать твою спину.
— Оберегать мою спину? — фыркнул Лахлан. — Они скорее просто воткнут в нее клинок. Эйдан, ты их не знаешь. Они будут обсуждать каждый мой приказ, совершенно не заботясь о том, кто их слышит.
— Нет, ты так же, как и я, прекрасно знаешь, что они защитят тебя, ведь ты доводишься Сирене деверем. А что до подрыва твоего авторитета, то ты…
Эйдана прервали раздавшиеся на верху лестницы восторженные крики Авы, радостно прыгавшей на руках у Авроры.
— Аврора, — Лахлан требовательно замахал руками маленькой предсказательнице, — отнеси ее обратно в спальню. И немедленно!
— Лан… Лан, — взвизгнула Ава и, потянувшись к нему, захлопала ручонками.
— Жалкий Лахлан Маклауд, сейчас же поднимайся сюда! — донеслось из открывшейся двери солара Сирены.
— Видишь, о чем я говорю? — выругавшись, повернулся Лахлан к смеющемуся брату. — Фэллин с сестрами не хуже Сирены. Но она больше не может мной командовать, я же, ей-богу, все-таки король.
— Желаю удачи. Пойду посмотрю…
— Нет. — Он потянул Эйдана за собой. — Раз уж мне приходится идти туда, то ты тоже пойдешь. У меня нет лишнего времени, так что тебе лучше всего помочь мне побыстрее отделаться от твоей жены.
Эванджелина не могла поверить, что Лахлан вместо того, чтобы заниматься приготовлениями, отправился в Королевство Смертных — у него действительно нет разума. Без руководства Иския он, очевидно, совсем растерялся, и она чувствовала, что ей не остается ничего иного, кроме как предложить ему свой совет. Она ощутила, как при воспоминании об их недавней стычке прилив жара поднялся в ней от груди к щекам, и помахала рукой, чтобы остудить лицо — она не позволит Лахлану увидеть ее замешательство.
Закрыв глаза, Эванджелина снова увидела невыносимую боль в глазах Лахлана. Если бы она не позволила своей вспыльчивости взять над ней верх, она никогда бы не пронзила молнией его руку, ведь она знала, что с ним делали, видела его шрамы.
Эванджелина отогнала чувство вины. Она причинила ему боль, но, напомнила себе Эванджелина, она уже извинилась, а она никогда не извинялась — никогда и ни перед кем.
Лахлан вошел в солар Сирены с племянницей на руках и в сопровождении брата, державшего за руку Аврору. Эванджелина никогда не переставала удивляться, как непринужденно чувствует себя Лахлан с Авой, потому что мужчины-фэй не имели терпения обращаться с малышами. Но король Волшебных островов был только наполовину фэй, или, возможно, призналась она, ее суждение определялось ее отношениями с Морфессой.
— Сирена! — Здороваясь, Лахлан наклонился и поцеловал ее лучшую подругу в щеку, избегая выразительных взглядов Фэллин и ее сестер. — О-о, пожалуй, тебе лучше сесть.
Он смущенно взглянул на большой живот Сирены.
— Ты говоришь в точности, как твой брат. — Сморщив вздернутый носик, ее подруга потянулась, чтобы отцепить руки дочери от шеи Лахлана, не обращая внимания на протестующий плач Авы. — О, не хнычь, позже ты еще увидишь своего дядю.
— Унеси ее отсюда.
Крепко держа Аву за руку, Сирена обернулась и, взяв с подноса несколько воздушных пирожных, завернула их в салфетку и протянула Авроре, и маленькая волшебница, радостно взяв Аву и пирожные, вышла из комнаты.
— Любовь моя, ты уверена, что с тобой все в порядке? — Эйдан иронически улыбнулся жене. — Ты не часто делишься с кем-либо своими сладостями.
— Лахлан, — закатив глаза и неуклюже опустившись на синий бархатный диван, Сирена похлопала по сиденью рядом с собой, — сядь, не то я выверну шею, если буду и дальше смотреть на тебя вверх.
Лахлан бросил брату недовольный взгляд, но Эйдан, почти незаметно пожав плечами, прислонился к обшитой темными панелями стене и сложил руки на широкой груди. Как бы ни раздражали ее эти два мужчины, Эванджелина не могла не восхищаться их мужской красотой.
— Эванджелина сказала мне, — заговорила Сирена, когда Лахлан наконец соблаговолил сесть на диван рядом со своей невесткой, — что Магнус похитил Иския. Что мы будем делать?
— Мы ничего не будем делать, этим займусь я. В мое отсутствие за Островами будут следить твой отец и Морфесса. — Взгляд его янтарных глаз быстро скользнул по Эванджелине. — Бродерик и Гейбриел предложили мне свою помощь, чтобы вернуть Иския.
Стоя перед камином, Эванджелина посмотрела через комнату на Фэллин, которая, напряженно выпрямившись, сидела между двумя своими сестрами. Эванджелине было интересно, как подруга будет чувствовать себя, снова встретившись с Бродериком, своим бывшим женихом, но по виду Фэллин ничего нельзя было определить — ее нежное лицо оставалось бесстрастным.
— Это хорошо. — Сирена похлопала его по колену. — И когда с вами будут Фэллин, Шейла, Райана и Эванджелина…
— Нет, я не возьму…
Он с многострадальным видом вздохнул, когда три сестры сердито встали с дивана напротив него.
— Я ухожу!
Отбросив длинные золотистые локоны, Шейла выбежала из солара.
Эванджелина была удивлена, что она ограничилась только этим. У Шейлы был вспыльчивый характер, и ей не хватало терпения разговаривать с мужчинами. Как слышала Эванджелина, она страшно страдала в руках своего мужа Димтри. Бродерик спас ее от короля Фэй-Европа несколько лет назад, но жестокое обращение оставило свои следы. Райана, самая младшая из трех, взглянула на Лахлана и поспешила вслед за сестрой.
— Ну вот, Сирена! Это именно то, о чем мы говорили. Он отказывается признать нас как воинов. Мы больше не будем поддерживать тебя, король Лахлан.
Фэллин возмущенно откинула с раскрасневшегося лица каштановый локон, а Сирена подняла палец, чтобы не дать подруге уйти.
— Лахлан Маклауд, ты не найдешь воинов, равных этим женщинам. Будь они мужчинами, ты умолял бы их присоединиться к тебе. Подвергнув Иския риску своим…
— Хорошо. — Подняв руку, Лахлан остановил возмущенную тираду Сирены, предварительно обменявшись взглядом с братом. — Они могут сопровождать меня на Крайний Север.
Эванджелине было ясно, что единственная причина, по которой Лахлан согласился уступить Сирене, это ее интересное положение — никто не станет спорить с женщиной, которая на восьмом месяце беременности.
— Теперь, когда это дело решено, — заговорила Эванджелина, довольная, что он наконец-то сдался, и не важно, по какой причине, — скажи, у тебя есть план, как мы…
— Ты со мной не едешь. — Он пронзил ее взглядом. — Ты остаешься присматривать за Авророй.
Да как он смеет?! Если бы не она, Лахлан вообще понятия не имел бы, что его наставник пропал!
— Я не останусь, — заявила Эванджелина. — Ты нуждаешься во мне. Ты нуждаешься в моей магии. И если ты так глуп, что этого не понимаешь, мне жаль Иския и фэй.
С угрожающим спокойствием Лахлан встал и двинулся к ней, и Эванджелина, прежде чем осознала, что делает, наткнулась на острый выступ деревянной каминной полки и подавила болезненный стон.
— Я в тебе не нуждаюсь. Я ни в ком не нуждаюсь. Запомни это.
Его мощное тело воина нависло над ней, и Эванджелина уперлась ладонями в его широкую грудь.
— Лахлан, — окликнул его Эйдан низким раскатистым голосом, в котором звучало предупреждение, — ты напугаешь девушку.
Взгляд Лахлана блуждал по лицу Эванджелины, пока, наконец, не остановился на ее губах. Под его пронизывающим взглядом она в смущении провела кончиком языка по верхней губе, и Лахлан, тихо выругавшись, отодвинулся от нее.
— Твой брат нисколько не пугает меня, — успокоила Эванджелина Эйдана обманчиво спокойным тоном.
— Тогда это ты глупа, — елейным тоном отозвался Лахлан, теперь стоявший в нескольких дюймах от нее, облокотившись о полку камина.
Эванджелина отказалась взглянуть на него, отказалась доставить ему удовольствие увидеть хотя бы каплю ее волнения, но она напрасно беспокоилась — Лахлан отошел и стал позади дивана, больше даже не посмотрев в ее сторону.
Сирена перевела взгляд с нее на Лахлана, и Эванджелина едва не застонала. До тошноты влюбленная в своего мужа Сирена приобрела отвратительную привычку заниматься сводничеством. Она уже не в первый раз смотрела на Эванджелину и Лахлана с этим особым блеском в глазах.