После этого он подошёл к отцу и, потянув мушкетёрскую шпагу, прикрытую фартуком, спросил голосом, который нельзя было узнать из-за шлема:
— Она деревянная или настоящая?
— Раз вы её коснулись, вам лучше знать.
— Да, и шпага настоящая, и фартук настоящий. Но разве настоящий мужчина может носить их?
— Кто вы? — спросил Дюма.
— Вы меня не знаете.
— Вы не надели бы маску, которая меняет ваш голос, если не боялись бы быть узнанным.
— Вы написали книгу о Железной Маске; вам следовало бы знать, кто это был. Вы сделали из него тайного брата-близнеца Людовика Четырнадцатого. Вы украли эту мысль у Вольтера, не так ли?
— Да, я удочерил эту мысль, сироту, достойную лучшей участи...
— Вы усыновили немало сирот, не правда ли? И даже «Капитана Поля», ребёнка, рождённого Фенимором Купером в его романе «Лоцман»...
— Вот так новость! Надеюсь, вы шутите. Кстати, шутки у вас весьма дурного вкуса.
— Если вы так считаете, тем лучше для вас. Но я не перестану вас оскорблять, а вы можете сколько угодно критиковать мою манеру шутить.
— Теперь я понял, кто вы! Вы — шпик Наполеона, засланный сюда для того, чтобы разозлить меня и бросить мне вызов.
— Но я, по-видимому, бессилен сделать это!
Дюма потянул за эфес своей шпаги, потом снова вложил её в ножны.
— Вы правы, — согласился Дюма, — я не позволю спровоцировать себя в этот вечер, когда принимаю восемь десятков гостей.
— Это уже третий ваш предлог, чтобы не обнажать шпагу. Каков будет четвёртый?
— Вы в самом деле решили меня разозлить, — сжимая кулаки, сказал Дюма.
— Ну а вы поистине решили терпеть любые оскорбления, — возразил Железная Маска. — До меня вас тщетно пытались рассердить Гранье де Касаньяк, Мирекур...
— Ага, понятно! Вот откуда ветер дует! Если завтра утром мне не пришлось бы так рано садиться в поезд, вы, мой друг, получили бы именно то, чего добиваетесь.
— Вот и четвёртый предлог! — воскликнул Железная Маска, торжествуя и ликуя оттого, что больше не надо почитать отца как полубога. Теперь Александр знал, как ему следует поступать, и больше не терзался сомнениями.
— Я слишком надолго отвлёк вас от обязанностей хозяина дома. Надеюсь, вы простите меня за это.
— Разумеется, — с улыбкой ответил Дюма. — Ну а сейчас, когда вы знаете, что поединка не будет, можете снять свою кольчугу.
— Как? — вскричал взбешённый Александр. — Вы обвиняете меня в том, будто я ношу кольчугу?
— Когда собственную шкуру защищает сталь, можно смелее вызывать на поединок любого, — ответил Дюма.
— Это ваш пятый предлог! — воскликнул Александр. — Я буду рад доказать моим секундантам, что моя шкура столь же беззащитна, как и ваша.
— Тогда снимите маску! — крикнул Дюма.
— Снимите сами, если посмеете! — отпарировал Александр, обнажив шпагу.
Гости подошли поближе и молча наблюдали эту странную сцену.
— Осторожнее. Не подходите ближе, — попросил их Дюма. — Меня могут вызвать на дуэль!
От гнева у него на лбу вздулись вены.
— Эта новость удивит весь мир, — рассмеялся Александр.
— Эта история смешна, — успокаиваясь, сказал Дюма. — У нас даже нет экипировки, чтобы сойтись в поединке.
— Почему же? Разве у нас нет шпаг?
— Дуэльный кодекс запрещает драться личным оружием.
— Мы можем обменяться шпагами.
— Но почему вы так упорно хотите со мной драться? Кто вы? Кто вас прислал?
— Я пришёл сам, чтобы доказать вам и вашим гостям, что вы шарлатан, что ваши книги написали не вы, а ваши...
— Довольно! — взревел Дюма.
— Значит ли это, что вы всё-таки будете драться? — с насмешкой спросил Александр.
— Да! — воскликнул Дюма. — При первых лучах зари.
— Зари? — саркастически усмехнулся Александр. — То есть никогда.
— Тогда сейчас, через десять минут.
— За это время вы исчезнете из этого поместья; оно вам уже не принадлежит и сюда вы никогда не вернётесь!
— Нет, нет, мне необходимо это время, чтобы уладить кое-какие дела и найти моего сына.
— Ах, сына? — презрительно рассмеялся Александр. — Он опять должен драться вместо вас?
— Чёрт меня подери! — вскричал Дюма. — Вы способны вывести человека из себя! Но я и без этого сильно взволнован тем, что этот поединок, тринадцатая моя дуэль, неизбежно закончится моей смертью.