В девять часов утра танцы ещё продолжались, а в последнем галопе мы прошлись по улице под первыми лучами солнца.
В Тюильри не смогли собрать такое множество знаменитостей, красавиц и остроумных людей. Вот мой ответ, ваше высочество: править следовало бы больше по праву таланта, а не по праву рождения; сотворённое самим человеком должно бы цениться дороже унаследованного богатства. Если бы мою концепцию подобного образа правления приняли, то она открыла бы новую эру в человеческой истории.
— И при таком образе правления, как я догадываюсь, вы хотели бы стать королём? — не без ехидства спросил Вьель-Кастель.
— Нет, — ответил Дюма, — я желаю большего.
— Тогда императором?
— Ещё выше.
— Диктатором, Папой Римским? — допытывался Вьель-Кастель.
— Нет, я просто хотел бы войти в легенду.
— В легенду?
— Да. Разве есть на свете что-либо более великое? Когда История умирает, выживает легенда. Разве забыты имена завоевателей и королей, о которых остались легенды? Видите ли, если все мои книги сожгут, как сожгли Александрийскую библиотеку, а я всё-таки сумею стать легендарным, то ничто никогда не сотрёт меня из памяти людской.
— Браво! — воскликнула принцесса Матильда.
Глава XXVI
КРОПИЛЬНИЦА, ПОЛНАЯ ДЕНЕГ
Когда после отъезда Иды Дюма смог забрать сына к себе, то тщедушный мальчик быстро превратился в статного и красивого белокурого юношу. Годы работы в саду укрепили его физически, но нескончаемый конфликт с соучениками по коллежу сделал его молчаливым и замкнутым, и Александр, как в раннем детстве, продолжал сутулиться.
— Почему ты горбишься? — спросил Александра отец. — Послушай меня. У животных есть фигура, но только человек имеет осанку. Когда истинно человеческое существо идёт, его ум сознает тот факт, что с каждым шагом его нога касается нашей Земли, являющейся одним из небесных тел необъятной Вселенной. Поэтому ты должен понимать, что имя Александр Дюма, которое только мы с тобой имеем счастье носить, звучит на всей поверхности земного шара. Теперь покажи-ка, как ты будешь ходить согласно астрономическим принципам.
И Александр со слезами на глазах гордо выпрямился. Хотя Александр сильнее всего желал жить с отцом, он почёл своим долгом признаться в том, что очень отстал в учёбе и только через несколько лет сможет сдать экзамен на степень бакалавра.
— Но я полагал, что ты готовишься стать писателем, — сказал Дюма.
— Ну да, конечно.
— Тогда зачем тебе думать о дипломе? Неужели ты считаешь, что театры начнут брать твои пьесы благодаря диплому и что, имея его в кармане, тебе больше не нужно будет учиться?
— Не считаю, папа.
— Писатель учится беспрерывно. Для нас дипломов не существует, важна только работа. Иди сюда, ты сразу поймёшь, что ремесло писателя — дело нелёгкое. Я хочу сейчас же сделать тебя моим сотрудником.
Он привёл Александра в комнату, соседнюю с рабочим кабинетом. На книжных полках стояли огромные старинные фолиайты; на маленьком столике были разложены стопки бумаги, перья, чернильницы.
Дюма взял толстый том.
— Это Виллардуэн в издании Полэна Париса[110], — пояснил он, — а это — «История Константинополя» Луи Кузена[111]. Она написана полтора века тому назад, но сохраняет всю свою ценность. Садись, сын мой. Я обещал «Ревю де Пари» роман о взятии крестоносцами Константинополя. Источники, к которым следует обращаться, чтобы рассказать историю Исаака II Ангела, византийского императора, свергнутого с трона и ослеплённого его братом Алексеем, — это Виллардуэн, греческий историк Никетас, немец Гунтер и англичанин Гиббон[112]. Здесь ты найдёшь много других полезных книг о крестовых походах вообще и о Константинополе в частности. Но самое лучшее — это превосходная картина моего друга Делакруа «Вступление крестоносцев в Константинополь»; на ней изображены все герои, и внимательное её изучение избавит тебя от поездки на место. Ну, разве не захватывающий сюжет?
— Да, папа, — согласился Александр, всячески стараясь скрыть охватившую его панику.
— Ну что ж, сын мой, за работу! — воскликнул Дюма. — Мы напишем новый, ещё более прекрасный «Монте-Кристо»! За работу!
После этого Дюма вернулся в кабинет и немедленно начал писать.
Александр же спустя несколько минут раскрыл один из томов, посвящённых истории Византии, и принялся за чтение. Ему было неизвестно множество понятий; что ж, ему их объяснят другие книги, стоящие на этой полке. Подобные систематические занятия Александру совсем не нравились. Всё путалось у него в голове. Тем не менее он отчаянно твердил себе, что ему абсолютно необходимо добиться успеха, чтобы отец мог гордиться им так же, как он гордится отцом. Но путь к этому был тернист.
110
111
112