Однако это оказалось не единственной проблемой Кэнни в данной Академии. Уже после поступления Света узнала о том, что в этой Академии очень строго придерживаются заветов Заррагаста, настаивавшего на том, что одаренный, прежде чем стать магом, должен доказать чистоту своей души, продемонстрировать высокий уровень своей морали и нравственности. И Кэнни таким требованиям ну никак не соответствовала, что Свету очень сильно беспокоило. Кэнни продолжала оставаться замкнутой в себе, угрюмой, часто грубила окружающим людям, но больше всего Лану беспокоила другая проблема — Кэнни не собиралась изменять своим развратным привычкам. Она постоянно искала себе любовников среди студентов, преподавателей и административного персонала. Причем делала это часто по-простецки, совершенно не задумываясь о последствиях.
Кэнни не понимала, что в таком месте нельзя просто подходить к преподавателю и бесцеремонно спрашивать: «С девушкой провести вечер не желаете?» А то и совсем грубо: «Как насчет перепихнуться?» Света пыталась объяснять Кэнни, чем чревато такое поведение: «Рано или поздно о таких твоих „подкатах“ узнает руководство Академии и тебя попросят на выход!» Кэнни на это только огрызалась и продолжала свои развратные похождения. В итоге зимой ей сделали предупреждение, а весной заявили, что она должна покинуть стены Академии после окончания учебного года.
Так после первого года обучения Светлана оказалась вместе с Кэнни в том самом месте, о котором шла речь с самого начала — городке Пиивалаа. Здесь на заветы Заррагаста плевать хотели, и Кэнни в местной Академии почувствовала себя как рыба в воде. Зато Света затосковала, потому как люди в этом учебном заведении ей совершенно не нравились, да и возможность заниматься по ночам у нее пропала — Кэнни нашла себе среди студентов постоянного партнера для секса, вместе с которым и стала жить. Ну и как по ночам заниматься магией, если хозяйка спит в обнимку с вонючим мужиком⁈ По этому поводу Лана высказала свои претензии хозяйке, на что та только злобно рассмеялась и обложила девушку трехэтажным матом.
В ответ Света решилась на бойкот и целый месяц отказывалась творить магию на практических и контрольных занятиях, из-за чего у Кэнни резко просели показатели по учебе и из лучших студенток Академии она быстро скатилась на позиции аутсайдера. Спохватившись, Кэнни договорилась со Светланой о практических занятиях последней по два часа ежедневно. Благодаря этому зимнюю сессию Кэнни прошла «на ура» и смогла восстановить свои позиции звезды местной Академии.
После этого зимнего кризиса отношение Кэнни к своей пленнице сильно изменилось. Если раньше Света для нее была досадной помехой, от которой она страстно желала избавиться, то теперь хозяйка тела стала рассматривать девушку как ценную рабыню, которая впредь будет работать вместо нее всю оставшуюся жизнь. Сформировав такую позицию, Кэнни практически забросила учебу и стала просто наслаждаться жизнью. Это привело к тому, что Света лишилась доступа к знаниям из-за нежелания хозяйки читать учебники. Попытка надавить на Кэнни ни к чему не привела: «Иди в задницу! Довольствуйся лекциями и практическими занятиями.»
Казалось, что жизнь Кэнни так и покатится год за годом, но все для нее рухнуло в начале лета, когда профессор Бенкот, бывший куратором их курса, собрал их на встречу, завершающую учебный год. Летняя сессия была успешно пройдена и пришла пора разъезжаться на каникулы. Все присутствующие студенты пребывали в расслабленном состоянии, не стала исключением и Кэнни, пока не заговорил Бенкот. Когда он произнес имя «Светлана Никифорова» и сообщил, что за ее розыски основательно взялся могущественный банк Крюйстхар, а также все берки, что славятся своим упорством и настойчивостью, настроение Кэнни резко испортилось. Она вдруг поняла, что эта новость означает для нее серьезные проблемы. В лучшем случае, она просто лишится своей рабыни, на использовании магического таланта которой девка уже успела построить далеко идущие планы в своей жизни. А в худшем случае ее могут либо убить, пытаясь вытащить из ее тела пленницу, либо сделать пленницей уже ее саму, подавив ее душу в теле, оставшемся в полном распоряжении чужачки.