Вот же, Змей, собственник! Это, конечно, приятно, но не совсем комфортно. Тело затекло от однообразной позы, а ему все ни по чем. Недовольно завошкалась в его руках, пытаясь развернуться лицом к нему, чтобы разбудить спящего красавца. Кое-как сделала переворот тела в пространстве, а Королёв в это время только и соизволил, что недовольно поворчать во сне. Схватив кончик своих волос, пощекотала ему шею, а потом нос, на что он скривился, заставляя меня захихикать от такой забавной картины. Приложила прядь под носом Горыныча, наподобие усов, и еще больше засмеялась.
- Годя, подъём, – весело сказала я. – Если не хочешь подмочить себе репутацию, немедленно меня отпусти.
- Чертенок, – приоткрыл он глазки, сжимая меня еще сильнее. – Лучше замри и не дразни дядю. Тебе ли переживать за мою репутацию?
- Дядя, к твоему сведению, я писать хочу, – говорю прямым текстом, раз кто-то намёков не понимает. – И еще бы в душ, не помешало наведаться.
- Я с тобой, – воодушевился он, сразу проснувшись и его глаза загорелись от предвкушения.
- Ты знаешь, как называется индейское жилище? – окидываю его лукавым взором.
- Допустим, – недоуменно ответил Гордей. – Вигвам. А-аа, кажется, догадываюсь, о чем ты.
- Ага, я говорю: «Фиг вам», Величество! Выпускай давай, лежи здесь и жди меня.
- Один поцелуй, Чертёнок, и я тебя выпущу, – заявил наглый шантажист.
- Я смотрю, ты точно хочешь уйти в заплыв, – хмыкнула я на это.
- Убедила, – заржал гад, чмокнув меня в нос, и наконец-то соизволив разжать тиски своих объятий.
Приподнявшись, я дерзко потянула шелковое одеяло на себя, окончательно оголяя Чешуйчатого.
- Рита, оставь, – продолжил веселиться голый Король, пытаясь вернуть одеяло на место. – Ты не стесняешься меня, надеюсь?
Стесняюсь, конечно. И совсем не наготы. Мои бедра наверняка сейчас испачканы кровью.
- Дай сюда, жадина, – пыхчу в не равной борьбе.
- Так и быть, бери, – сжалился надо мной синеокий, отпуская предмет спора, от чего я немедля свалилась назад себя, присев на попу.
Испугавшись, что я покалечусь, Годя тут же подскочил с места и приблизился ко мне. Я же невольно залюбовалась открывшимся видом, особенно мой взгляд непроизвольно останавливался на внушительном мужском достоинстве. Утренний стояк во всей красе.
- Вот это «трахтибидох» – прокомментировала я, во всю округлив глаза.
- Ха-ха, Рита, – заржал этот самоуверенный самец, помогая подняться, весьма довольный моим восхищенным возгласом. – Если не хочешь нарваться на трах, беги, пока я не передумал. Ванная там, – указал на ближайшую дверь.
- Благодарю, мон сир, – кивнув благодарно башкой, я поспешила в заветную комнатенку.
Добравшись до душевой, еле разобралась, что здесь, да как. Столько разных примочек, что глаза разбегаются. Подумала-погадала, но все же справилась с задачкой, хех. Уже стоя под «тропическим дождем», активно задумалась, что делать дальше?
Годя, конечно, классный, принц прекрасный. Но мы не в сказке. Мне ли не знать про его кобелиную натуру? Водиться в общем хороводе его баб я не собираюсь. Я ж не мазохистка, чтоб все это хавать? Да и кто даст гарантии, что через месяц не буду послана, как все эти его актрисульки?
Вот-вот, Рита. Надо как-то красиво обозначить свою позицию. Например, предложить Величеству, сделать паузу. Идея, пришедшая в мою шальную голову, безусловно, не фонтан и панацея от всех бед. Но другой-то пока нет.
Выключив воду, обтерлась полотенцем и нацепила один из махровых халатов, которые хранились тут в большом количестве в строенном шкафу вместе с полотенцами.
Решительно выдохнула, прежде чем выйти из своего временного убежища. Включаем присущую мне борзость и причесываем Горынью морду, чтобы ему жизнь медом не казалась. Расслабился, понимаешь ли, раньше времени. Думает завалил, покорил, застолбил? Хренушки, на постном маслице, ему! Сейчас мы просветим товарища, чтобы не подпрыгивал от радости раньше времени.
Выйдя из ванной, почувствовала волшебный аромат кофе и пошла, как говорится, по запаху. Думала выйду на кухню, ну или на крайняк, в столовую. А очутилась на обалденной террасе с чудесным видом.
Величество сидел в ротанговом кресле-качалке, щеголяя голым торсом, так как соизволил одеть на себя только джинсы.