—Как я могу навредить расспросами? Кому?
—Из-за необоснованных подозрений ты можешь рассориться с теми, на кого иначе мог бы опереться. Можешь подорвать свою репутацию, репутацию своих сторонников, надёжных сотрудников. Можешь влипнуть в какие-то скандалы, которые, скорее всего, ещё образуются вокруг этого… Я вот не знаю, несчастный случай тут, или его правда кто-то убил. Но если его убили, то что помешает тем же людям убить тебя? Если в этом деле есть убийца, он может из-за твоих расспросов занервничать, нанести удар по тебе, ещё по кому-то. Понимаю — тебе хочется разобраться. Но прежде чем начинать активные действия нужно дождаться хоть какой-то ясности. Обо всех важных и точно установленных обстоятельствах этого дела тебе обязательно доложат.
Мягко гудели моторы флаера. Пилот за пластиковой загородкой, судя по долетавшим, чуть слышным, звукам, слушал какое-то техно-долбилово.
—А классическую музыку тут можно поставить?.. Ну, без похоронного надрыва, а так. Например, что-нибудь из Вивальди? — юноша сидел, прислонив висок к холодному стеклу иллюминатора, пытаясь переварить услышанное.
—Сейчас, — премьер выдвинул из стенки инфопанель, и принялся тыкать пальцем в экран в поисках нужной менюшки. — "Времена года" подойдут?
Иван кивнул.
—Только пусть сначала зима.
Зазвучала музыка. Сквозь прорехи в облаках внизу иногда открывался вид на присыпанную снегом тайгу. Но редко. Облака лежали под ними почти сплошным ковром, до горизонта.
"Конечно, Вивальди творил, имея ввиду родной ему, итальянский климат. Есть ли у него вообще мелодии, созвучные со снежным ноябрем в проплывающей сейчас внизу Архангельской области? А с вьюжной зимой в Светлогорске что вообще из классики можно сопоставить?"
Премьер со смесью жалости и надежды смотрел на мальчишку из провинции, откинувшегося на спинку кресла и устало прикрывшего глаза.
"Что-то же Славик в нём нашел? Свежий взгляд со стороны на происходящий у нас дурдом? Что-то особенное в характере, такое, чего нам всем сейчас не хватает? Кто он на самом деле, этот, не проживший ещё полных двадцати лет пацан? Последняя безумная авантюра Славика, или последняя его гениальная инвестиция?"
***
Часа через два флаер, наконец, нырнул вниз, в облака. Внизу проступили тёмно-серые берега и бескрайний океан, покрытый шугой — обломками льдин разной величины. На фоне прибрежных скал возвышались чуть более светлые таблетки башен. Высота их казалась небольшой, пока флаер не приземлился рядом с самой крупной из построек.
Вышли из кабины. Пронизывающий, буквально, сбивающий с ног ветер. Двое мужчин (лакеи? — подумалось Ивану — столь пёстрое было на них облачение), немедленно подскочили и накинули на плечи королю и премьер-министру пушистые меховые плащи. Больше никого на взлётной площадке. Дошли, почти добежали, до небольшой, едва заметной дверцы в сплошной, уходящей в небо стене. Быстро заскочили внутрь.
—Вот мы и дома, — прошептал премьер: — Дверь сзади автоматически закрылась. Снизу и с боков ударил теплый воздух. Одна из стен узенького входного тамбура раздвинулась. Они увидели просторное помещение, заполненное ярким светом, зеленью, цветами и десятками возбужденных, ожидающих, нарядно одетых людей. Оркестр грянул марш. Зал разразился аплодисментами.
—Добро пожаловать!
—Да здравствует король!
—Ура!
Иван смотрел растеряно. Улыбался. Хмурился. Сопровождающие, тем временем, сняли с его плеч плащ. — "Горностаевый что ли? — подумалось ему. — А у Семёныча другой… Из соболя? Зачем это всё? Зачем именно сейчас?"
Оркестр умолк. Одетый в зеленую, с золотыми позументами ливрею представительный старикан с шикарными седеющими бакенбардами подошел к нему, церемонно поклонился и, в наступившей тишине, произнес:
—Добро пожаловать домой, ваше величество! — Потом ударил посохом о мраморный пол и поклонился снова.
По залу опять прокатился гром аплодисментов и приветственных возгласов. Защелкали фотовспышки. Стрельнули хлопушки. Посыпалось конфети. Премьер стоял чуть поодаль, с кислым видом дожидаясь, когда всё закончится.