—А я спрошу, — король решительно рубанул рукой воздух и принялся застёгивать рубашку. — Ты не волнуйся, Лан. Всё со временем наладится. Я же не какой-нибудь жлоб. Я за людей. Тут, гляжу, вас так со всех сторон обжали, что и не продохнуть… Но я это поправлю, вот увидишь. Такая техника, такая силища, такие деньжищи работают! Горы же свернуть можно, а у людей даже стадиончика нет. Камер, блин, везде понатыкали, кошек нельзя, помидоры на вкус как мыло…
Снаружи в дверь постучали. Глянув, что Лана уже одета и заправив рубашку в штаны, король громко сказал:
—Войдите.
Никто не вошел. Вместо этого опять настойчивый стук.
—Да кто там, блин? — Иван резко открыл дверь… и никого не увидел. Только Сардик ещё раз почесал себе за ухом лапой, удивлённо поглядел на Ивана и прошествовал в зал.
—Странно. Он что, умеет стучаться в дверь?
—Что ты меня-то спрашиваешь? — пожала плечами Лана. — Этот кот тут дольше меня живёт. И дольше тебя. Я, честно говоря, не удивлюсь, если узнаю, что он, пока мы не видим, по потолку бегает или по твоему компу ведёт переписку с другими королевскими котами.
—Мя? — обиженно возразил Сарданапал с видом оскорблённой невинности, но так и не дождался ответа. Иван, а следом и Лана ушли в кабинет.
***
—По моему в твоём списке как-то многовато продуктов, сказал Иван глядя на монитор из-за спины Ланы. — Штук пятьдесят, да? А я попробовал только штук двадцать.
—Восемнадцать... Я тебе восемнадцать блюд приготовила на пробу. Ты только три назвал вполне съедобными. Ещё три тебе просто не понравились, но что в них не так ты не отметил. Так что эти шесть я не включила в список... Правильно сделала?
—Угу... Получается, что я забраковал двенадцать блюд. А тут...
—Пятьдесят шесть. Про остальные я и без тебя знаю, что их есть невозможно. Но я всё пометила — розовеньким подчеркнуто то, что я от себя внесла, а зелёненьким то, что я сочла ещё съедобным, а ты лично попробовал и раскритиковал. Против каждого подробно написано, что именно не так, — она оглянулась на Ивана: — Ну, хочешь, я свою самодеятельность уберу. Сам всё перепробуй. Но сомневаюсь, что тебе понравится. Уж если мне после питерских забегаловок это показалось несъедобным… Кстати вот, сейчас найду. Хоть посмотришь, о чём я. Тут выложены в хорошем качестве записи с последних гонок на электробайках… Смотри.
—Опа! Вот это толпища, — король присвистнул, глядя на монитор. Это на К1 восемнадцатого столько народу?
—Ага... Подожди. Можно же на большой экран вывести, чтобы нормально смотреть. А то там будет сейчас много окон сразу, — Лана достала из кармана халатика общий пульт управления и принялась в него тыкать.
—А я всё искал, где этот пульт валяется, — буркнул Иван.
—Всегда у меня в кармане, если что… Я сперва-то хотела его на столе в твоём кабинете держать, или в зале на чайном столике. Ну, чтобы и ты его сразу находил. Но оказалось, что просто так пульт оставлять нельзя. Сардик с ним играется. Лапами жмёт, кусает. Хочет, наверное, что-то своё настроить, балда. Экранчик, вон, покарябал… Так. Сейчас я вспомню, как же я делала. Ага! Поехали!
Вид на ледовитый океан на стене кабинета пропал. Вместо него появился вид с экрана компа. Потом на всю стену запустился репортаж с гонок. Дюжина электробайков, мощных, навороченных почти как старые добрые мотоциклы, выстроилась в три ряда на узкой, четырёхметровой ширины, улочке К1, зажатой между двух, переполненных зрителями, ограждённых железными турникетами тротуаров.
Хлопок электронного старта. — Первая четвёрка байков рванула вперёд. Хлопок, — рванула вторая четвёрка. Хлопок — третья! Экран разбился на несколько окон. В трёх окнах шла трансляция с коптеров. Каждый снимал соревнование своей группы. В остальных, ведущих трансляцию со стационарных камер, мелькали пролетающие мимо байки. После выхода из жилой зоны байки помчались уже по трассе восьмиметровой ширины. Они постепенно вытянулись в одну длинную колонну. То и дело один догонял другого и пытался обогнать. Другой не пускал. Байки проскакивали в опасной близости от стен, друг от друга. Число следящих за гонкой копотеров увеличилось до десятка. Комментатор сыпал техническими терминами и городил восторженную ахинею, описывая гонщиков и их опасное вождение. Публика скандировала что-то, и, после очередного обгона, восторженно ревела. На одном из экранов выводились ставки тотализатора.
Иван смотрел на происходящее с удивлением. Потом с азартом. Лана смотрела, большей частью, на Ивана. Потом королю на комм позвонил телохранитель: