—Теоретически, я мог бы служить у вас, но есть одна сложность.
—Какая?
—Прежде я работал старшим в этом подразделении, в личной королевской охране. Теперь, как я понимаю, эту должность занял Сергей… Васильевич Зубов. Требовать от вас, чтобы его сместили, а меня поставили на его место, я не могу и не буду. Он, вроде, хороший специалист. Уже успел себя проявить, как я слышал. Но и служить под его началом… Нет, тоже не смогу. Прошу меня простить. Пять лет я тут командовал, и теперь подчиняться?
Иван встал, дошел до дверного косяка и нажал красную кнопку. Через секунду в комнату вошел Сергей. Вытянулся по стойке смирно:
—Слушаю!
—Вольно. Слушай, ты не против, если Степан и Джеф поступят на службу моими телохранителями, под твоё начало.
—Э… Ладно.
—А если и Сергей Леонидович?
Серёга замялся:
—А обязательно я им должен командовать?
—А под его началом ты работать готов?
—Да без проблем! — Сергей широко улыбнулся.
—Ну тогда, Сергей Леонидович… заступишь на должность старшего в моей охране?
—Так точно, — он встал и вытянулся по стойке смирно.
Глава 11. Официальная версия
Субботнее утро началось для Ивана с кофе… точнее с зелёного чая в постель.
—Лан, ты чего? Я думал, ты ещё спишь.
—Да я раньше тебя что-то проснулась. Ну и подумала, — она поставила серебряный поднос с фарфоровой чашкой ароматного чая на одеяло. — Будешь? Вот, ещё шоколадку нашла в холодильнике. Больше там ничего сладкого.
Иван, вздохнув, взял чашку в руки. Попробовал отхлебнуть горячего, как огонь чая. Решительно поставил чашку обратно на поднос:
—Ну кто так пьёт зелёный чай? Поставь это на стол, на кухне… В смысле, в столовой. Щас я оденусь, сяду и попью спокойно, как человек.
Она унесла поднос. Пока Иван одевался, в столовой что-то упало и разбилось. Зайдя он увидел, как Лана торопливо собирает в ладонь осколки.
—Ты знаешь, где тут веник, мусорное ведро?
Она кивнула. Метнулась к одной из створок кухонного шкафа. Достала оттуда ведро и веник.
—Надо же. А я вот не знал до сих пор. Надо запомнить.
Кинула осколки в ведро. Подмела и ссыпала туда же мелкие осколочки. Взяв губку стала промакивать с пола и выжимать в раковину чайную лужу. Она была такая домашняя, уютная, всё ещё одетая во фланелевую пижаму с цветочками и зайчатами. Только на запястье правой руки, диссонансом, большой синяк. Вдруг Лана ойкнула и сунула палец в рот.
—Порезалась?
Она закивала.
—Дай сюда губку. Помой руки и просто сядь, посиди, — Иван выкинул в ведро ещё пару острых осколков, застрявших в губке, аккуратно вытер с пола и выжал в раковину остатки чая. Вымыл руки. Обернувшись, посмотрел на Лану. Та сидела с совершенно несчастным лицом и всхлипывала, то и дело слизывая новую капельку крови, выступающую на порезанном пальце.
—Может пластырем залепить? — вслух подумал он: — Только я понятия не имею, где в этом доме пластырь... Ну хоть пальцем прижми, кровь и остановится через минуту.
—Злишься на меня, да? — Лана опять всхлипнула. Слизнула капельку крови и прижала ранку большим пальцем.
—Вчера вечером злился. Целый час, наверное, — Иван подошел. Обнял её за плечи. — Ты всё ещё его любишь?
—Кого? Стасика что ли? — она посмотрела на Ивана мокрыми и удивлёнными глазами. — Да пропади он пропадом. Из-за него вся эта жуть началась. Из-за него тебя чуть не убили, — прижалась лицом к его животу. Вздохнув, отстранилась и снова подняла взгляд на лицо Ивана. — Да я лучше сдохну, чем снова с ним буду.
—Но он ведь потом пытался тебя защитить? Вчера ты так говорила.
Она кивнула.
—Пытался. Он надеялся выцыганить у меня что-нибудь. Иначе угрожал рассказать про меня. Что у нас с ним… — она снова всхлипнула и уткнулась ему в живот. Чуть помедлив, отстранилась и продолжила. — Но Стас не хотел, чтобы этот Хэл меня похищал. Он кинулся меня отбивать, и вот… Он придурок, конечно и шантажист, но оказалось, что есть и хуже него.
—У вас со Стасом был секс. Всякий, разный. В разных местах, в разных позах, да?
Кивнула.
—И тебе теперь стыдно, что я обо всём этом узнаю, да?
—Угу.
—А со мной было не стыдно? В разных местах, в разных позах?
—С тобой нет.
—В чём разница?
—Ну… Ты ведь любишь… Любил меня, на самом деле, когда… Если оба любят, то совсем не стыдно. Ни капельки. И даже вспоминать потом радостно.