"Какая она у меня всё-таки умница… Да всё у нас будет нормально. Обломаются эти уроды. Отобьёмся. Потом всё-всё достроим. Наедет в башню стотыщ народу. Как доделаем центральный стакан, надо будет забацать там какой-нибудь ботанический сад с попугаями, орхидеями и всяким таким, а то и вообще зоопарк. И аквапарк обязательно, с бассейном и аттракционами. А Лану надо бы сделать министром культуры. А что? У них тут до сих пор ведь нет министра культуры. Должен же кто-то следить, чтобы люди в башне совсем уж не обыдлячились? Всякие там концерты устраивать, выставки, разных интересных людей приглашать… Хотя, она, может, не захочет. Это ведь та ещё морока. Ладно, мне на голову все эти управленческие заботы свалились. Её-то зачем грузить? Лане ведь музыка интересна, а не вся эта бюрократия… Так. Это всё ещё Лунная соната?"
Дрожь пробежала по его телу от нахлынувшей музыки. Открыл глаза. Лана играла. Пальцы бегали по клавишам, как сумасшедшие. Волосы растрёпаны. Губы решительно сжаты.
"Боже мой! А я и забыл, какая в Лунной мощная, экспрессивная, совершено ударная третья часть! Третья часть вообще очень сложная для исполнения. Зачем она сейчас-то взялась за неё, со своей больной кистью?"
Встал с кресла. Под таким напором звуков и эмоций расслабленно сидеть было невозможно. Подошел поближе. Лана улыбалась. Играла ему. Такая прекрасная, решительная, словно не по клавишам жарит, а идёт в бой с пулемётом наперевес. И в глазах азарт, восторг. Вот только зрачки расширены. Но ведь это значит ей больно! Почему же не останавливается? Только губу прикусила. Вот, сейчас уже, сейчас всё закончится. Ну! Стоп! Хватит! А мелодия длится и длится.
—Стой. Не надо больше, — шепчет он, но не решается её прервать.
И мелодия звучит. До самой финальной точки. Слёзы капают с её щёк на клавиши. Лана счастливо улыбается. Прижимает к груди, словно баюкая, кисть правой руки. Шепчет, шмыгнув носом:
—У меня всё-таки получилось. До самого конца. И на этот раз почти без ошибок, Вань, понимаешь?
—Зачем? Зачем ты так?
—Ну, для тебя… И вообще, я тут загадала, что если доиграю в этот раз до конца, не сбившись ни разу, то всё-всё будет у нас с тобой хорошо.
—Но у нас ведь и так всё-всё хорошо, — прошептал он, обнимая её, целуя.
—Правда? — она обняла его в ответ.
—Угу, — король, не переставая целовать, аккуратно подхватил её на руки и понёс. Опустил на пол, прежде чем открыть дверь в спальню. — Блин! Не такая уж ты и лёгкая, лапа. Где тут выключатель-то? А ну брысь, зараза!
Сарданапал возмущённо мякнул, но был согнан с кровати и выставлен вон. Обиженно насупившись, он уселся на пол и стал ревниво прислушиваться к шёпоту, шорохам и вздохам, доносящимся из-за захлопнутой перед его носом двери.
***
В воскресенье, сразу после завтрака, в кабинет к Ивану зашел Аркадий Антонович Воротынский.
—Доброе утро. Не отвлекаю?
—Доброе, — Иван безоблачно улыбнулся и только тут заметил, что министр выглядит озабоченно.
—Садись. Что-то случилось?
—Говорят, у тебя есть такая интересная штука... — Воротынский изобразил, как большим пальцем нажимает на кнопочку.
—А… Щас, — Иван сунул руку в карман брюк и включил глушилку. — Только комп теперь тоже работать не будет.
—Главное, чтобы жучки не работали. Ты вообще в курсе, что СБ-шники твои апартаменты просматривают и прослушивают?
—Вообще, в курсе. А ты откуда об этом знаешь?
—А я просматриваю и прослушиваю СБ-шников. Я ведь сам разработал и сам настраивал всю их систему. Было бы глупо при этом не оставить самому себе пару лазеек.
Иван кивнул.
—Я, собственно, подумал, что должен сообщить тебе сейчас ряд моментов… Кстати, покажи-ка мне свою глушилку. Обещаю, разбирать не буду.
—Вот, — Иван протянул глушилку IT-шнику.
—Та-ак, — тот, приняв её на ладонь, вынул из кармана какой-то приборчик. Поводил им вокруг. Нахмурился. Пощёлкал переключателями в приборе. Опять поводил вокруг глушилки. — Вот чертяка! Опять он меня обошел!
—Кто?
—Шкобарь, кто же ещё?
—Какой Шкобарь? — изобразил недоумение Иван.
—Не утруждайся врать-то, — покачал головой Воротынский. — И как ты умудрился на Шкобаря столь быстро выйти? Только ведь приехал, и сразу…
—Не скажу, — король положил ногу на ногу. — И почему вы… ты решил, что эту глушилку сделал именно Шкобарь?
—Изволь. Расскажу подробно, — добродушно улыбнулся министр, не выпуская глушилки из рук и продолжая исследовать её своим приборчиком: — Во первых, корпус точно такой же, как у всех его предыдущих глушилок. Уж я их навидался. Наверное, у него где-то лежит целый мешок таких коробочек. Вот он под них приборчик и делает. Во вторых, тут синяя изолента, типа старой, советской. И внутри, наверняка если есть изолента, то тоже только такая. Шкобарь другой изоленты терпеть не может. И ещё, тут микрорисочки вокруг винтиков, прижимающих крышку от батарейки. Это от того, что у старого алкоголика руки уже давно трясутся. Отвёрткой он с первого раза в винтик никогда не попадает, вот и расцарапал всё вокруг. Как он при этом умудряется что-то мастерить и, главное, как до сих пор сохраняет такую изощрённость и ясность мысли, просто уму не постижимо… Но, главное, этот Левша опять нас обошёл! Это, действительно, не какой-то там мелкий апгрейд ПЦ-21. Похоже тут добавлено что-то принципиально новое. Я пока не понимаю, что именно. Но эта модель, в результате, глушит все известные на данный момент жучки, в том числе и те, что мы разработали для преодоления помех от ПЦ-21. Так что этот агрегат можно с чистой совестью называть ПЦ-22, — Аркадий Антонович назидательно потряс глушилкой, как указкой и торжественно, словно ценный приз, вложил её в ладонь короля. — Только использовать её в нужный момент не забывай. И ещё. У меня будет к тебе просьба.