– Я не сегодня, я всегда. А еще эгоистичная и самовлюбленная. Но, кроме этих достоинств, у меня есть и недостатки, – парировала я. – Пижаму верни.
Удивительно, но Лешка, хитро прищурившись и глядя мне прямо в глаза, протянул зеленый комплект.
– Дан, а что ты делаешь сегодня вечером? – внезапно вопросил он.
Хотела ляпнуть: «По плану – подыхаю». Но любопытство оказалось сильнее.
– К чему вопрос?
– Просто у меня есть два билета в Австралию… – заговорщицки сообщил этот клоун.
– Леш, твое чувство юмора можно использовать вместо анестезии: оно как отличный тяжелый лом бьет прямо по затылку.
– Зато благодаря ему ты сейчас не задумчивая и сонная, а злая и собранная.
Я фыркнула и пошла переодеваться.
Все же Лешка балагур и та еще зараза, но чего у него не отнять – это умения взбодрить. После короткого разговора я действительно собралась, будто спала не всего пару часов, а добросовестно мяла полушку треть суток, как и завещал великий физиолог – Иван Петрович Павлов. Кстати, несмотря на то, что оный ученый муж был выдающимся, памятник-то поставили сначала не ему, а его собаке… Судя по всему, она была еще более выдающейся.
С такими мыслями я и вошла в операционную, где уже лежала беременная. Она кусала губы и пыталась одновременно улыбаться – эта смесь тревоги и ожидания радости всегда меня поражала.
Посмотрела на ее тело, которое шторка разделяла пополам: тканевая граница меж вотчиной анестезиолога и акушера была почти эфемерной и в то же время – незыблемой.
Рядом с роженицей уже колдовал Лешка. Сейчас он ничем не напоминал того паяца, которым был десять минут назад. Сосредоточенный, внимательный, он пристально следил за показаниями давления и пульса.
Тишину операционной нарушало лишь бряцанье инструментов. Никаких переглядываний, подмигиваний, шуточек. Это будет потом, когда всё закончится… Ну или почти закончится, и станет ясно, что опасности нет и в извечном бою человека со смертью выиграно еще одно, пусть маленькое, но сражение.
Скальпель рассек сначала верхние ткани. Потом я сделала еще один надрез. Мои движения были отточенными, выверенными. Помню, как еще студенткой училась резать: складывала несколько тетрадных листков один на другой и проводила по жиденькой стопке скальпелем. Нужно было рассечь верхний, не тронув нижний. Сколько я тогда бумаги извела…
Младенец появился на свет вполне здоровый, но очень крупный.
– Четыре с половиной, – на глаз определила неонатолог Светлана Олеговна – дама пожилая, но удивительно проворная, несмотря на свой преклонный возраст. Вот уж кого язык не повернется назвать «бабушкой», хотя ее внуки скоро сами в институт пойдут.
Новорожденный оказался дюже недовольным малым, о чем не преминул тут же всем сообщить. Громко, требовательно и на одной ноте он огласил операционную криком, который был похож на взрыв звуковой гранаты в миниатюре.
– Певцом будет, – усмехнулся Лешка, глядя на голосистого младенца.
– Певцом, отцом, молодцом… – фыркнула Светлана Олеговна, – главное, чтобы здоровым!
И, взяв недовольного новорожденного, понесла его на обработку.
Ребенок попробовал было что-то еще прогорланить, но с неонатологом, которая за свою смену с десяток новорожденных принимала, больно-то не повоюешь. Тем более если из оружия лишь одни высокие ноты.
– Четыре восемьсот, – спустя пару минут сообщила Светлана Олеговна, которая редко ошибалась в весе более чем на сто грамм. – И десятка по Апгару.
Действительно богатырь… Такой едва поместился в роженице, собственный вес которой был едва ли пятьдесят.
Дождавшись выхода плаценты, начала зашивать. Вокруг уже не было тишины. Впрочем, и суеты тоже. Зато была радость. Тихая и светлая. Еще одна жизнь.
Вот только Фортуна – дама капризная. А еще она очень любит разнообразие. И уж если подарила тебе радость, значит, жди в дальнейшем гадость. В моей жизни это был закон, не дававший сбоев.
Спустя час я выслушивала в кабинете начмеда оду. Мата в ней почти не было. Зато присутствовало восхваление меня. Правда, в гомеопатических дозах, но все же…. Это не то чтобы настораживало, а откровенно пугало.
Причина такого странного поведения начальства оказалась простой: приказ министерства. Ну не совсем приказ (иначе бы и деньги выделили), а пожелание. Активное такое пожелание, как родовые потуги, от которых фразой «давайте потерпим-подождем» не отделаешься.
Пару лет назад на федеральном уровне было утверждено: каждое образовательное и лечебное учреждение обязано иметь свой сайт. Обязано. И точка. Это раньше человек без бумажки был таракашкой, а ныне больница без своего домена – не больница, а так, аппендикс при ЖКТ.