Глаза министра расширились и от лица в одно мгновение отхлынула кровь, сделав кожу серой и прочертив под глазами тёмные круги. Он медленно закрыл глаза, а когда открыл, лицо было сосредоточенным и холодным:
– Расскажите мне всё, с самого начала.
– Вы ушли из кабинета, – постаралась взять себя в руки Вера, – сказали, что меня отведёт домой кто-то другой, не Эйнис. Я ждала. Пришёл человек в одежде ваших спецназовцев, открыл мне дверь, я пошла за ним.
Министр стиснул зубы, но ничего не сказал, молча кивнул, приглашая продолжать. Вероника переплела дрожащие пальцы.
– Он провёл меня до дверей на улицу, а я вспомнила, что я в тапках, и испугалась. – Министр бросил короткий взгляд на её ноги, зажмурился и потёр лицо, Вера тоже на них посмотрела — грязный порванный тапок в крови, вторая нога босая, распухшая, в разводах крови и пыли.
– Дальше, – тихо сказал министр, Вера опять подняла голову.
– Он оставил меня на ступеньках и закрыл дверь изнутри. Подъехала лошадь с какой-то стрёмной бричкой, оттуда вылезли два цыньянца и затащили меня внутрь. – Она непроизвольно передёрнула плечами, министр шумно втянул носом воздух и опять промолчал. – Телега ехала где-то два часа. Потом мы вышли в лесу, там был их лагерь и Тонг.
Министр Шен сжал губы в тонкую линию, на его лице было такое поражение и позор, что Вера опустила глаза, не в силах на это смотреть. Увидела свои руки в размазанных пятнах засохшей крови и уже не смогла оторвать от них глаз.
– Дальше, – глухо сказал министр.
– Я прикинулась паинькой пошла с ним в его палатку. – Она замолчала, он её не торопил. – Я его убила. – Вера подняла глаза и посмотрела на министра, ища на его лице... приговор, оценку, хоть что-нибудь. Его лицо было каменным и холодным.
– Дальше.
– Разрезала палатку и выползла на улицу, – послушно продолжила Вера. – Там шли дозорные и я спряталась в реке, они меня не заметили. Прошла вдоль берега подальше от палаток, там были лошади и один человек с ними. Я его убила и спрятала тело в воду, – она попыталась заискивающе улыбнуться, но губы дрожали, их уголки опускались вниз, – его не найдут до утра, там темно. Я сняла с него куртку, – она потрогала рукав и виновато потупилась, – было очень холодно...
На секунду подняла глаза, чтобы увидеть его реакцию, но в его глазах было только нетерпеливое «дальше» и Вера продолжила.
– Потом прискакал ещё один человек, сказал, что у него послание для правителя, он передаст и сразу уедет. Я испугалась, что он увидит мёртвого Тонга и убила его тоже, но тело спрятать не успела, – она задрожала, потёрла лицо, по нему опять покатились слёзы. – Я боялась, что конь убежит. Там были другие, но этот был с седлом, я не хотела его отпускать. Тело осталось лежать на виду, и ещё я тапок там потеряла... они всё поймут.
Вероника крупно дрожала и жадно смотрела в глаза министра, он медленно выдохнул и спросил:
– Сколько было костров?
Вера задумалась, закрыла глаза, напряжённо пытаясь вспомнить.
– Шесть.
– Хорошо. – Он замолчал, хмуро уставившись в одну точку, Вера дрожала и боялась заговорить.
Карета остановилась и министр опять накинул Вере на голову капюшон, помог спуститься со ступенек кареты и повёл куда-то по мощёной камнем дороге, потом по ступеньками, по коридорам. Было светло, вокруг раздавались встревоженные голоса, вопросы, на которые министр грубо бросил: «Потом» и пошёл быстрее.
В каком-то коридоре он остановился и рыкнул:
– Двейн! Готовь первую и вторую группу, прикажи седлать лошадей, пусть возьмут с собой мастера Касима. И принеси мне экипировку.
Невидимый Двейн молча убежал, а уже через два коридора кто-то окликнул господина министра и подал ему чёрный свёрток.
Наконец он завёл её в какое-то помещение и снял капюшон, она осмотрелась — маленькая тёмная комната с каменными стенами и без окон, ряды забитых коробками и папками полок от пола до потолка, большой стол, заваленный бумагами, на свободной стене позади стола несколько больших карт с отметками и приколотыми бумажками.