Так что, возможно, сегодня вечером я встречусь со своей следующей девушкой. Кто-то по контракту будет рядом со мной на каждом шоу и вечеринке, каждом пресс-релизе и фотосессии. Кто-то будет сопровождать меня днем и ночью, достаточно симпатичная на мой взгляд. Кто-то веселый, в кого невозможно не влюбиться.
Я делал много глупостей в своей жизни, но была черта, которую я не пересекал. Черта настолько далекая, что даже не видно пятнышка на горизонте. И я не собирался направляться в её сторону в ближайшее время. Желательно никогда.
Любовь была единственной роскошью, которую я не мог себе позволить.
Предполагается, что сегодня вечером я почувствую искру связи с одной из женщин в доме Тревиса. Он так крепко насядет на нее с соглашением о неразглашении, что пресса никогда не узнает, что она всего лишь сотрудник, реквизит. Что наши отношения только фейк.
Она не будет в курсе того (никто кроме Тревиса не знает), что между нами будет что-то общее.
Потому что все во мне – фальшивка.
Шейн Хоторн, король рок-н-ролла и причина мокрых трусиков повсеместно, от визжащих подростков до скучающих домохозяек, является обманом. Больше миф, чем человек.
Шейна Хоторна не существует. Его сценическим именем впервые я воспользовался в шестнадцать лет, ожидая, что буду схвачен парочкой копов, если обмолвлюсь своим настоящим именем.
Иногда мне интересно, что подумают мои поклонники, если узнают правду. Называли бы меня после этого самым сексуальным мужчиной по версии журнала «People», если бы кто-нибудь знал, кто я на самом деле?
Кто я? Даже я не знаю.
Мошенник.
Беглец.
Наркоман.
Убийца.
Не очень сексуально, да?
Делэни
– Делэни? Делэни Фрейзер, это ты?
Я застыла, когда знакомые нотки голоса, которые я не слышала годами, практически побежали по моей спине, оставляя после себя жгучие следы крапивницы. Голос и человек, кому он принадлежал, были из жизни, которую я оставила несколько лет назад.
Бронксвилл, изолированный пригород Манхэттена, где я выросла, был не просто в трех тысячах миль от Лос-Анджелеса; он был в совершенно другой галактике. И все же, именно этот метеорит упал в высококлассный стейк-хаус, где я работаю, не разрушив ничего, кроме моего душевного спокойствия.
Я поворачивалась специально медленно, поскольку нуждалась в минуте, чтобы твердо прикрепить улыбку на лицо и собрать каждую унцию концентрации, чтобы не провалиться.
– Пайпер! Ничего себе, мир тесен. Я не узнала тебя.
– Меня? – Пайпер Гастингс, бывшая королева из школы Бронксвилля, сделала шаг назад и оглядела меня сверху донизу, будто манекен в приглянувшемся ей наряде.
– Я едва узнала тебя.
– Мы все изменились после выпуска, мне кажется, – я пожала плечами.
Впрочем, наверное, я изменилась сильнее, чем большинство. В последний раз, когда мы виделись с Пайпер, я твердо стояла на стороне пухляшей, с брекетами и едва прирученными волосами. Теперь избыточный вес исчез вместе , а волосы выпрямлялись при помощи ежедневных столкновений с профессиональной плойкой,которую я только недавно обнаружила.
– Ты более чем изменилась, – Пайпер не купилась на мою отмазку, – ты практически новый человек. Или, по крайней мере, половина того, кем была. Что ты сделала? – она всегда была раздражающе настойчива, как собака, почувствовавшая кость.
Как лучше ответить на провокационные вопросы Пайпер? Жар поднялся по моей шее, вероятно, оставив предательские пятна на щеках. Понимаешь, Пайпер, после аварии еда перестала быть привлекательной.
– Ничего особенного, просто гормональный сбой, – в такие дни ложь давалась легко.
Но Пайпер только восторженно кивнула, ее идеальные светлые волосы покачивались.
– Я так тебе завидую. Мне приходится практически жить в студии йоги, чтобы влезть в джинсы! – ее лицо было ожидающим, словно она ждала аплодисментов.
Я промолчала, а она продолжила свой допрос.
– Итак, что ты делаешь в Калифорнии? Ты переехала?
Мои глаза сузились. Могла ли она действительно не знать? После того, как мой отец признан виновным в смерти моей матери, моя обычная жизнь остановилась.
– Что-то типа того. Что насчет тебя? – решила задать вопрос, чтобы остановить поток, исходящий от Пайпер.