— Да, обязательно буду. Сейчас выезжаю.
— Не может Наташа,— шепчет мне Рыжик,— уезжает в Дом пионеров.
Наташа повесила трубку, виновато улыбнулась:
— В другой раз, Алеша, а сейчас не могу. Мне Лида уже все рассказала. Да где же ты был-то?
Я молчу, ботинки рассматриваю.
— Мы вместе сюда дошли,— трогает меня Лидочка,— а потом он застеснялся, убежал вот эти ботинки обувать.
Все в кабинете молчат. Головы от столов подняли, меня рассматривают.
— Ах, вот как,— вдруг серьезно говорит Наташа и задумывается,— тогда пойдем на вашего «Чапаева». Катя-просит она одну из девушек,— давай-ка в Дом пионеров. Все тебе ясно?
Девушка понимающе улыбается, выходит из-за стола. Прошла к двери, мою прическу потеребила:
— Эх, ты, Алешка-лепешка.
Наш киносеанс начался. Для Наташи газету подстелили.
Славик незаметно сзади мух отгоняет. От сырых стен подозрительно пахнет одеколоном.
Мы стараемся изо всех сил. Далее хором затянули чапаевскую песню «Ревела буря, дождь шумел…» В темноте не так стыдно. Можно и хором. Визжал, как настоящий поросенок, Славик, булькала вода, бил пулемет, и свистели пули.
Кино окончилось. Открыли дверь во двор, ждем, что скажет Наташа.
— Очень все интересно,— говорит она.— Просто одно удовольствие.
Мы засуетились:
— Можем еще раз. Все сначала.
— Нет, нет,— заторопилась Наташа,— я уже все усвоила. Мы выходим во двор, усаживаемся на нашей скамейке.
— Еще кадриков найдем, будет совсем хорошо,— обещает Лева.— Придете?
Наташа интересуется, где мы достаем кадрики. Все ей рассказали.
— Чудаки,— возмущается она.— Ведь это же помойка. Вы хоть помыли ваши кадрики?
— Нельзя водой, эмульсия слезет,— научно объясняет Лева.
— Ну, тогда попросите у механиков.
— А кто нам даст? Костя из «Кадра» в отпуске, а других мм не знаем.
Наташа что-то записывает в свой блокнот, говорит:
— Я позвоню в кинотеатры, клубы нашего района. Будут вам кадрики.
Мы переглянулись, подтолкнули друг друга, но орать «ура!» и «банзай» не стали. Все-таки сейчас неловко. Только один Славик сказал: Мировецки!
А как дела с хоровым кружком? Помните?— спрашивает Наташа.— Я заходила в музучилище. Сейчас там каникулы. Осенью обещают помочь.
— Плохо у нас с этим,— бухнул Женька.— Не получается, в темноте еще петь можно, а днем противно.
Наташа смеется:
— Ну, раз так, лучше не будем. Беремся за кино. Идет?
Откуда-то появился Жиган. Видит нас, не спеша направляется к скамейке.
— Мое вам с кисточкой,— снимает он кепочку-малокозырку.— Что нового в Голливуде? Боевики «Труп на небоскребе» или «Я убил ее, но, кажется, зря»? Так?
Мы не отвечаем.
— Вот смотрите мое кино,— говорит Жиган. Он усаживается с краю, достает нож, кладет на скамейку руку с растопыренными пальцами и начинает тыкать ножом между пальцами. Ему хочется проделать это очень быстро, но он боится.
Лидочка закрывает глаза, отворачивается:
— Сумасшедший! Так можно по пальцу.
Жиган бледнеет, губы у него дрожат, он подбадривает себя дикими криками, но нож по-прежнему тычется между пальцами, медленно и с выбором.
— Ну-ка, дай мне,— вдруг говорит Наташа. Жиган часто моргает, протягивает ей нож.
— Смотри,— спокойно говорит Наташа и кладет руку на скамейку.
Все быстрее и быстрее стучит нож между ее пальцами. Вот уже не видно стального лезвия. Над пальцами сплошное ослепительное сияние.
Мы не дышим.
Наташа закрывает нож, вкладывает в руку обалдевшего Жигана.
— Как это вы, гражданочка?
— Очень просто,— поправляет Наташа волосы.— В детдоме научилась.
Жиган сидит так, словно его дождик намочил.
— А что вы еще умеете? Например, свистеть?
Наташа заложила в рот два пальца, и сразу откуда-то в панике взвились над двором воробьи.
— А еще?— шевелит Жиган отвисшей челюстью.
— А еще в другой раз,— встает Наташа.— До свидания, ребята, заходите ко мне в райком комсомола,— прощается она с нами. Жиган тоже подает руку, челюсть по-прежнему его не слушается.
Уже давно захлопнулась калитка за Наташей, а Жиган все смотрит то на ворота, то на скамью со следами ножа, цокает языком:
— Из райкома комсомола! Надо же! Коломбина! Сильва! Жанна дАрк! Дуся и Маруся Виноградовы!
Во двор заглянул участковый дядя Карасев. Увидел Жигана, подошел, встал напротив, руки за спину. Жиган смотрит куда-то сквозь него, бормочет:
— Из райкома! Сказка, а не девушка. Василиса прекрасная. Красная шапочка.
— Справку взял?— хмуро спрашивает дядя Карасев. Жиган перестает бормотать, оглядывается и, кажется, только сейчас замечает участкового.
— Ах, справку? Пожалуйста. С печатью.
Он достает бумажку, показывает всем, читает вслух:
— Дана ученику слесаря…
Дядя Карасев похвалил Жигана. Тот сплюнул, сказал, вставая:
— Ну их всех к черту! Запишусь в комсомол, в ячейку.
Прошло еще несколько дней. Наташа выполнила обещание. .в «Кадре», в клубе «Каучук» и в других кинотеатрах для нас специально механики оставляли обрезки пленки.
Раза два забегала Наташа, торопливо смотрела кино, Хвалила нас и так же быстро исчезала.
В последний раз она задумчиво сказала:
— Ну что же, у вас люди на экране не двигаются. Надо бы свой, настоящий киноаппарат построить.
У меня вдруг запрыгали в голове те самые вкусные названия деталей, о которых нам рассказывал Костя.
— Достанем чертежи самодельного аппарата, и начинайте,— говорит Наташа.— Железок во дворе сколько хочешь.. Пилить, паять научитесь. Вот вам и аппарат. У нас в детдоме ребята такой сами делали.
Сказала и ушла. Словно зернышко в землю бросила. И нет у нас теперь покоя. Ведь это же чудо! Свой киноаппарат! Достаем целую часть от какой-нибудь картины и показываем кино прямо во дворе на простыне. Люди на экране двигаются как живые. Лариска прямо из окна будет смотреть. Дядя Карасев придет в парадной форме, станет уговаривать зрителей не толпиться, спокойно занимать свои места. Ларискин отец, наверное, тоже придет и потом у себя дома сделает открытие:
— Смотрите, какой умный мальчик, а я-то думал…
Моя мама всем скажет:
— Ну, вот, а вы говорили, что, мол, безотцовщина. Нонка распрощается со своим студентом:
— Вершина человеческого ума — это кинотехника. Пламенный привет!
Со всех дворов улицы будут к нам приходить ребята, почтительно здороваться и тихо сидеть во время сеанса.
Мы будем проходить по Плющихе, а нам вслед оглядываться прохожие, говорить:
— Смотрите, смотрите! Эти те самые, что построили свой киноаппарат,
Может быть, про нас напишет «Пионерская правда», и тогда тысячи людей станут ломиться в наш двор, чтобы посмотреть кино и своими руками дотронуться до его создателей.
А что будет в нашей школе! Например, вызвали к доске. Мы ответим заданный урок, а потом так, между прочим, начнем чертить на доске схему настоящего киноаппарата со всеми барабанами, эксцентриками и мальтийским крестом.
Учителя в замешательстве заглядывают в научные справочники, хлопают в ладоши, вытирают слезы и дрожащими руками выводят нам сверхотличные оценки.
— Ах, как мы были к ним несправедливы,— говорят они хором.
Директор школы в физкультурном зале произносит речь, октябрята изнывают и ждут той минуты, когда пора преподносить букеты.
Среди зрителей в нашем кино я, конечно, не замечаю Лариску, то есть замечаю, но не подаю вида. Она будет то и дело отрываться от экрана, оглядываться на меня, но я никакого внимания, кручу себе ручку аппарата, и все.
Она будет смотреть на меня умоляющими глазами, и яркий свет из аппарата охватит ее встревоженное, в слезах лицо, но я останусь холодным и неприступным. Я буду улыбаться Рыжику и вести с ней около аппарата специальный технический разговор. Вроде:
— Пожалуйста, Лидочка, подверни объектив и увеличь обороты.