- Сейчас по радио хорошая музыка. Идем учиться танцевать.
- Теперь уже не надо,- говорю я.- Отрицательного больше.
- Чего больше?
- Отрицательных качеств больше. Героиня, конечно, не положительная. Все кончено. Ее забыть.
Нонка пожимает плечами:
- Я же предлагала тебе чаю. Вот теперь мучайся.
* * *
И опять мы прилипли к чертежу. Путают нас пунктирные линии и всякие разрезы по линиям «АВ» и «ВС». Просто не разобраться в них. Сейчас детали на чертеже мы обводим пальцами. Это нетрудно. Настанет день, когда эти же детали мы сможем потрогать руками, соединить их, привести в движение. Но когда этот день настанет, никто из нас не знает. Сколько еще ночей мы будем спать на наших простынях, пока на одной из них вспыхнет яркий свет, задвигаются люди, поезда, корабли, поскачет на коне Чапаев.
Пришла Лидочка. Молча уткнулась в чертеж, поежилась:
- Ой, мальчики, сколько тут всего. Справитесь?
- Здесь клятва нужна,- тихо говорит Лева.
- Какая клятва?
- Ну, что мы не отступим.
- Правильно,- говорит Женька,- давайте поклянемся.
- А как? - подняла бровки Рыжик.
- Нужно землю есть,- угрюмо предлагает Лева. Рыжик огляделась, поморщилась.
- Грязная она.
- Это даже лучше,- говорит Лева,- запомнится. Давайте клятву напишем. Славик, тащи карандаш и бумагу.
Вот она, наша клятва:
«Я клянусь в том, что отдам все свои силы на то, чтобы построить настоящий киноаппарат. Строить его буду каждый день.
Уважительные причины, когда я не стану работать:
1) Температура выше 38 градусов.
2) Отъезд в гости (если заставят родители),
3) Не выпускают из дому,
4) Пожар, наводнение, землетрясение.
Клянусь в том, что все деньги на мороженое, на кино буду отдавать на постройку аппарата».
Мы все подписались под этой клятвой и приступили к земле. Так она ничего, только очень скрипит на зубах.
- Хватит,- удерживает нас Лева.-Обрадовались…
- С чего же начнем? - спрашивает Женька.
- Конечно, с инструмента и сырья,- очень солидно говорит Лева.- Организуем экспедицию по берегу Москвы-реки, поближе к заводам.
- Что такое экспедиция? - спрашивает Славик,
- Экспедиция? - задумывается Лева. Мы все с надеждой смотрим на его голову. У Левы мать библиотекарь, она часто приносит ему самые диковинные книги, а потому у Левы в голове настоящее справочное бюро. Он знает все, и что такое Трансвааль, за что воевали отважные буры, откуда получилось слово «хулиган» и даже, где у человека почки и зачем нужна печень? - Экспедиция? - переспрашивает Лева и трогает очки.- Это когда люди куда-то собираются, очень далеко и в полном снаряжении. Вот была такая экспедиция Георгия Седова на Северный полюс. Еще до революции.
Лева любит об этом рассказывать. Как-то мать принесла ему книгу про полярника Седова, но в этой книжке не было последних страниц. Кто-то их оторвал. И тогда Лева придумал свой конец. Он достал тушь и пером печатными буквами надписал внизу под последней страницей: «Вперед,- сказал Седов.- И судно, вздрогнув, утонуло».
А потом Лева придумал рассказ о том, что стало дальше с затонувшим экипажем. Будто бы встает холодное полярное солнце, греет льды океана, прогревает своими лучами толщу воды и на самом дне океана согревает спящих матросов. И вот начинают ворочаться матросы, открывают глаза и встают. Потом друг за другом идут они по дну океана следом за своим капитаном, все вперед, все вперед к полюсу, сжимая в омертвелых, холодных руках флаг земли русской.
- Понимаете, Седов не знал, когда он достигнет цели,- говорит Лева,- он даже не знал, останется ли кто из экипажа в живых, но все лее отдал команду: «Поднять якоря!» Вот так и мы с сегодняшнего дня отдали команду: «Поднять якоря!» Впереди у Седова полюс, а у нас киноаппарат. Ура!
- Ха-ха!
- Банзай!
- Мировецки! -подмигнул всем нам Славик.
Мы идем по берегу. Нефтяные пятна, словно маленькие радуги, покачиваются на воде, неподвижно сидят с удочками сгорбленные рыбаки. Около них босоногие стайки мальчишек. Им, наверное, делать нечего. А вот двое в воде учатся водолазному делу. Один сидит верхом на другом и громко считает, сколько тот пробудет под водой. Так и мы когда-то делали. Ничего особенного. Пустая затея.
Все радужнее и темнее вода в реке. Это значит, что мы приближаемся к большому заводу. Здесь работает Левин отец.
- Вон в том цехе,- гордо показывает нам Лева. Мы с уважением смотрим на красное каменное здание, где даже днем горит свет и слышится мощный машинный гул. Где-то там стоит у станка отец Левы. Так и хочется остановить любого прохожего и сказать:
- Вы знаете, вот в том цехе работает его отец. А мы все с одного двора.
- Покричи ему,- просит Мишка. Лева складывает руки рупором:
- Па-па! Па-па!
В окне показалась чья-то голова, кивнула нам и исчезла.
- Видели? - как-то вдруг сверху посмотрел на нас Лева.- Рабочий класс! Главнее на свете ничего нет,
- А летчики? - настораживается Мишка.
- А что летчики без самолетов сделают?
Мы все соглашаемся. Конечно, без рабочего класса нигде не обойдешься. Даже рыболовный крючок и то сам по себе не сделается.
Лева ведет нас к забору. Здесь есть дырка. Только лезть нужно очень осторожно, потому что кругом колючая проволока.
Рыжик оглядывает свое платьице:,
- Я лучше подожду вас. Мы полезли.
Вот это завод! Прямо по двору укутанный в белый пар ходит настоящий паровоз с платформами, краны на цепях проносят по воздуху целые станки. Тут же рядом огромные горы металлических стружек, кругом свалены в кучи почти не ржавые разные железки, гайки, прутья, сломанные напильники, сверла. Выбирай, что хочешь.
Мы нагрузились железками и по дороге к дому рассказываем Рыжику про этот завод. Славик говорит, что он видел, как из одного цеха выруливали готовые аэропланы, из другого выезжали новенькие бронепоезда, а паровоз вез платформы с настоящими саблями и пулеметами.
Лева покосился на Славика, потрогал его затылок, но ничего не сказал. Промолчали и мы. Все-таки приятно, что отец нашего Левы работает на таком заводе.
Всю нашу добычу сложили в сарае, сидим, любуемся.
- А теперь по домам за инструментом,- предлагает Женька.
- У кого что есть, тащи все сюда.
Дома я перевернул все ящики, все коробки и нашел рубанок, щипцы для сахара, шило, масленку от швейной машинки, Нонкину линейку.
В нашем сарае появились зубило, молоток, коловорот, ножовка со сломанным лезвием, напильники без ручки, веник, кусачки и даже кисть с желтой краской.
Мы распределили работы. Мне досталась бобина, вроде большой катушки, куда наматывается лента. Я выбрал большую консервную банку, разрезал ее Лидочкиными ножницами и начал выпрямлять молотком.
Сразу начались неприятности. От молотка на железе почему-то остаются следы. А нужно, чтобы было все гладко.
- Иди в дом пять,- советует мне Лева,- там кровельщики чинят крышу. Посмотри, как у них получается.
В дом пять меня встретил Гога. Он возился со своим велосипедом, попросил помочь ему натянуть цепь. Я помог.
Мы поочередно катались по двору и даже проехались по Плющихе, и мне удалось обогнать трамвай. Потом я пошел к кровельщикам и, к немалому удивлению, обнаружил, что они работают с железом деревянными молотками.
- Где ты все шатаешься? - строго спросил меня Лева. Я рассказал про велосипедное катание и про то, как я обогнал трамвай.
- Так не пойдет,- хмурится Лева,- нужно, как на заводе.
- Знаешь, что нам нужно? - оторвался от тисков Мишка.
- Что? - спрашиваем мы.
И Мишка, отчаянный сорванец Мишка, произнес слово, которое я всегда с трудом выговариваю.
- Нам нужна дисциплина.
Мы переглядываемся, с интересом, даже со страхом рассматриваем Мишку.