Фадрик с тихим кряхтеньем поерзал на сидении. Нашел, к своему удивлению, весьма удобное положение, чего до этого не получалось сделать целое утро. Мерное покачивание ландо и стук лошадиных копыт убаюкивали.
«Когда я проснусь, этот кошмар закончится», – подумал Фадрик, проваливаясь в сон.
Разбудил его запах гари. Так редко бывает, чтобы человека будил неприятный запах, но Молдлейт, видимо, спал не крепко. Ландо по-прежнему покачивалось, правда, немного замедлило ход.
–Мы приехали? Мы в Шейде? – протирая глаза, заговорил Фадрик, но ему никто не ответил.
Фадрик откашлялся и спросил громче:
–Мы приехали?!
–Еще нет, милорд, – немедленно ответил подъехавший Дарис. Замялся и произнес, – Тут…что-то странное…
Фадрик высунулся из-под обвисшей крыши ландо и огляделся. Вдоль дороги тянулись глубокие узкие канавы. Охранник – Кобрин, ехал по краю одной из них, вглядываясь в даль. С востока дул сильный ветер, нагоняя темные тучи. Принося вонь и пепел.
–Остановите! – приказал Фадрик, прекрасно понимая, что другой на его месте проехал бы мимо.
Но он слишком хорошо знал, какой бедой может обернуться пожар. Фадрик не успокоился бы, не убедившись, что опасности нет. Может быть, сгорела единственная на поле скирда. Но что, если огонь подобрался к лесу, и нет рядом никого, чтобы его остановить?
Возница Морт выполнил приказ господина и слез с облучка, распахивая для Фадрика дверцу.
–Что такое происходит?! – удивился Фадрик, увидев выражение лица слуги: благообразное, обрамленое сединами лицо Морта брезгливо исказилось.
–Ничего такого не происходит, ваша милость. Пожалуйте наружу, милорд, сами увидите – тут не на что смотреть.
Но Морт был не прав. Смотреть было на что.
Фадрик с трудом вылез на дорогу, да так и застыл, не в силах ни охнуть, ни вздохнуть. Из ландо были видны Дарис, край поля за канавой, да тучи. Теперь панорама открылась во всей красе.
Посреди бескрайнего, уходящего вдаль поля стояли столбы. До черноты закопченные снизу, в сером напылении сверху, каждый возвышался посреди большого круглого пятна. Обгорелые остовы бревен подпирали эти столбы, груды хвороста и щепок засыпали землю вокруг. Гонимые ветром угли невозбранно катились по лишенной растительности почве. Чахлые кустики травки в стороне припорошил слой черной пыли.
Клочок пепла опустился Фадрику на рукав. Молдлейт попытался его смахнуть, но вместо этого лишь размазал грязь, и на голубом камзоле осталась жирная, неприятно пахнущая полоса.
–Боги вечные, что тут произошло?
–Казнь, – хрипло ответил Кобрин. – Жгли культистов. На вашем месте, милорд, я бы держался подальше от этой сажи.
Фадрик ощутил, как к горлу подкатывает ком желчи. Пустой желудок стремился вывернуться наизнанку, и неудивительно. Кусочек пепла, небрежно растертый Фадриком по одежде, когда-то был частичкой человека… при каждом вздохе они, эти люди, распавшиеся в пепел, проникали в него, в его легкие, горло, смрадным черным воздухом пачкали стенки гортани. Его тело, помимо воли, поглощало другого человека!
Молдлейт инстинктивно задержал дыхание. Конечно, он видел казни, но это были чистые казни, если к убийству можно применить такое слово. Людей вешали, рубили головы… Но жечь? Нет. Такая кара следовала лишь за одно преступление: поджог. Очень редкое преступление. Настолько редкое, что наказание за него не применялось в Сильвхолле уже десяток лет.
Фадрик внезапно вспомнил, что право сжигать людей имел Храм: не храмы богов, каждого в отдельности, а именно Храм – совокупность всех служителей каждого божества. Неудивительно, что он позабыл об этом: ни в королевских землях, ни в вотчине Молдлейтов культистов не было.
–Видите, сколько тут столбов? – Дарис бледный, но полный нескрываемого интереса, не отрывал взгляда от поля. – Никак не меньше десятка.
–К каждому привязывают по несколько человек, – пробормотал Морт. – Меньше дров уходит.
–Ужас…
Реплика Дариса ушла в пустоту. Возница, охранник, лорд – каждый думал о чем-то своем. Фадрик – о том, как страшно так умирать, пожираемым пламенем, а еще – о том, какие жуткие тайны успел узнать каждый из сожженных прежде, чем умереть. Морт, возможно, о том, как вредно теперь дышать отравленным гарью воздухом. Кобрин … вероятно, как бы наконец продолжить путь.
–Ничего особенного, – через силу проговорил, наконец, Фадрик. – В дорогу. Дарис, лезь внутрь, мне надо переодеться.