–Пожалуй, хватит на сегодня страшных историй, – нарочито бодро сказал лорд-наместник. – Иди-ка спать, Фадрик, силы тебе завтра понадобятся.
Наутро Фадрик не оставил идеи посетить Эмори Лотара. Шейд не отговаривал – понимал, что Молдлейтам совсем ни к чему вмешиваться в его счеты с соседом. Даже дал карету взамен промокшего ландо. Впрочем, и взгляда на Фадрикову затею лорд не скрывал.
–Не думаю, что у тебя что-то получится, – честно сказал он наблюдавшему за упряжкой коней юноше. – Эмори взбалмошный тип, уговоров не понимает, только приказы. Боюсь, даже Кольби больших трудов будет стоить заставить такого вассала дать войска для короля. Было бы лучше, если б сам Линель направил ему гонца.
–К чему, если я все равно здесь? – спросил Фадрик, прищурившись глядя на солнце, уже поднявшееся высоко над головой. – От столицы досюда неблизкий путь. Да и не снизойдет Сильвберн до чьего-то вассала.
–С твоей рачительность давно пора быть в Совете, – съязвил Шейд, а после добавил. – У тебя хоть какая-то должность при дворе имеется?
–Отец нас всех держит при себе помощниками. Денег это, правда, не приносит…
Шейд вздохнул и покачал головой:
–Иметь при себе толковых детей порой выгодней… Жаль, очень жаль, что у меня самого нет сыновей. Подумать только, три брака, и одни девчонки… Помнишь Элию, Фадрик?
Фадрик честно напряг память, но, видимо образ Элии Шейд был настолько безнадежно потерян в ней, что любые раскопки становились бесполезными. Поэтому Молдлейт отрицательно покачал головой.
–Жаль… Твой отец хотел женить на ней Линнфреда, да моя девка засвоевольничала. Живет теперь с мелким лорденком, моим собственным вассалом. Любовь, говорит…
Фадрик подумал, что на месте девушки, пожалуй, тоже предпочел бы Линнфреду кого-то другого, но вслух, разумеется, ничего не сказал. Впрочем, разговоры пора было прекращать – Морт закончил с упряжкой, и теперь вся четверка лошадей нетерпеливо пританцовывала у ворот.
–Ну, ни пуха ни пера тебе, мальчик,– Шейд снова крепко хлопнул Фадрика по плечу. – Езжай осторожно, да смотри, возвращайся до темноты.
–Будет сделано, – ответил Фадрик.
Тогда он не знал, что нарушит это обещание.
О том, что меж соседями плохие отношения, всегда можно определить по дорогам. Итак не шибко чистые, широкие и ухоженные, но по крайней мере вполне пригодные для поездок со стороны столицы, со стороны земель Лотара они отличались особенной запущенностью. Во всяком случае, указанная Шейдом узенькая, кривая дорожка с заросшими травой колеями, не выглядели ведущей к людскому жилищу. Сменившая ее тропинка, на указателе к которой было написано «Прямой тракт», выглядела еще хуже. Уж трактом-то это убожество назвать мог только слепой.
Фадрик ничуть не удивился тому, что через два часа езды, когда по всем расчетам они уже пересекли границу земель Шейда, у кареты сломалась ось.
–Ах поганая дорога! – ничуть не стесняясь присутствия лорда, ругался Морт, в злобном бессилии глядя на здоровенную выбоину, из которой сиротливо торчало чудом уцелевшее колесо. – Будь прокляты хозяева этих мест! Счастье еще, что лошади не поломали ноги на ихних гребучих колдобинах!
Лошади, будто понимая речи возницы, согласно встряхивали гривами.
Бурное словоизвержение Морта не оставило равнодушным и Кобрина. Мрачно взглянув на поломанную карету, воин достал топорик и молча направился в сторону шумевшего невдалеке леса.
Пока делали ось, пока прилаживали на место, прошел час. Фадрик с беспокойством глядел на небо. С востока наползали сизые тучи – возможные предвестники дождя. Солнце, в момент отъезда из замка стоявшее высоко над головой, сейчас уже порядком склонилось к закату.
–Вернемся, милорд? – с надеждой заглянул в глаза Фадрика Дарис. – Сами посудите, раз все так плохо началось, неужто может лучше закончиться? Завтра ведь тоже будет день…
–Нет, – честно признаться, Фадрик и сам был того же мнения, но возвращаться в замок Шейда несолоно хлебавши стыдился. – Жаль поворачивать обратно – пути осталось не больше часа. А назад нам сегодня быть может и ехать не придется, – легкомысленно добавил он. – Каким бы сумасбродом ни был Лотар, не думаю, что откажет в крове посланцу короля.
Дарис, похоже, сомневался, но вслух ничего не сказал. Другие тоже молчали, а напрасно – возможно, терзаемый неприятными предчувствиями Фадрик и отказался бы продолжать путь, ополчись против все слуги. Но слуги молчали, и Молдлейт остался при своем.