– Кто этот высокий, с волами? – расспрашивали гил’адцы.
– Шаул бен-Киш, – объясняли жители Гив’ы, одни с гордостью, другие с недоумением.
– Короля бы нам такого! – вырвалось у Авнера бен-Нера.
Шаул вышел из-за поворота и через несколько минут уже стоял со своими волами в середине площади. Животные поводили глазами и вытягивали шеи, высматривая воду.
И снизошёл на Шаула дух Божий, и воспылал гнев его. И взял он пару волов и рассёк их на части, и послал во все пределы Израилевы через посланников, сказав: «Кто не пойдёт за Шмуэлем и Шаулом, так будет сделано с волами его».
Биньяминиты собирались на войну охотно и обстоятельно. До темноты Авнер бен-Нер проверял оружие, отдавал приказания начальникам сотен, осматривал обоз. На рассвете выступили на север. Колонну вёл Шаул – спокойный, уверенный, иногда удивляясь себе: будто он уже не раз водил ополчение Гив’ы и именно по этой дороге. Рядом шли Авнер бен-Нер и лучший из его учеников – двадцатилетний сын Шаула Йонатан. В Бет-Эле отряд из Гив’ы дождался ополчения всего племени Биньямина, вместе с ним принёс жертвы, после чего колонна прошла через Шхем и в Безеке была встречена радостными криками отрядов воинов из других племён иврим. После построения войска командиры всех ополчений стали подходить к Шаулу, сразу и безоговорочно признав его главенство. Авнер бен-Нер доложил, что всего собралось тридцать тысяч воинов и несколько сотен пастухов, оружейников и слуг при обозе. Быстрым маршем дошли до Иордана и перебрались через него. Здесь Шаул разделил войско на три колонны, объяснил, что делать каждой и центральную повёл сам, а во главе двух других поставил Авнера бен-Нера и Йонатана.
До самой насыпи Явеш-Гил’ада войско продолжало двигаться вместе.
Убийство Ицхака бен-Эзера, пришельца из Эфраима, привело к результату, которого не ожидали в Явеш-Гил’аде. Иврим, хотя и были напуганы, решили, что теперь Бог отомстит за «своего» человека.
Сомнений в том, что Ицхак бен-Эзер был человеком Божьим, не было ни у кого. Люди вспоминали, как он жил среди них, пересказывали его добрые дела, и все решили, что, как только придёт освобождение, они обратятся к вере предков в единого Бога – Бога Авраама, Бога праотца Моше и Бога Ицхака бен-Эзера.
А освобождение придёт, в этом теперь не сомневался никто. Давно явеш-гил’адцы так старательно не брались за дела, как в эти дни подготовки селения к обороне.
Мальчишки бродили повсюду и пели песню о матери арамейского[23] полководца Сисры, который пошёл завоёвывать Землю Израиля:
Мальчишки то и дело останавливались, падали на землю и показывали, как лежит Сисра, а из виска его торчит кол, воткнутый храброй ивримской женщиной Яэль[25].
Взрослые мужчины и женщины сносили на стену обломки жерновов и камни, отливали наконечники для стрел и копий. За работой они вспоминали, сколько раз на землю иврим вторгались враги, особенно предки тех, кто сейчас стоит под стенами Явеш-Гил’ада. Имена судей – освободителей были у всех на устах. На площади сидела нищая старуха и без перерыва рассказывала всем, как судья Эѓуд бен-Гера по прозвищу «Левша» спас народ от нашествия Эглона, царя Моава.
– Сделал себе Эѓуд меч длиною в локоть с двумя остриями и привязал его под одеждой своей к правому бедру своему. И поднёс он дары Эглону, царю Моава, а тот был человек тучный. И было: когда закончил Эѓуд подношение дара, то <...> сказал: «Слово тайное есть у меня к тебе, король». Тот сказал: «Тише!2 Когда удалились все, стоявшие при царе, Эѓуд поднялся за ним наверх. Эглон сидел в прохладной комнате, которая для него одного. Сказал Эѓуд: «У меня слово к тебе». Тот стал приподниматься со стула. Тогда протянул Эѓуд левую руку, взял меч с правого бедра своего и вонзил в чрево Эглона. Лезвие вошло по рукоять, и <...> он не вынул меча из чрева его, и вышло испражнение. Эѓуд запер за собой двери и бежал. Приходят рабы Эглона, видят: двери верхней комнаты заперты. Думают, верно, король справляет нужду в прохладной комнате. Ждали они долго, но тот не отпирал. Тогда открыли они, и вот – господин их падает на землю мёртвым. Эѓуд же скрылся, пока они мешкали, прошёл мимо истуканов и бежал <...>. По возвращении своём, протрубил он в шофар в горах Эфраима, и сошли сыны израилевы с гор, а он впереди них. Сказал он им: «Следуйте за мной, ибо предал Господь врагов ваших, моавитян, в руки ваши».
Сошли все за ним, и захватили они переправы через Иордан к Моаву и не давали никому переправиться. И побили в те дни моавитян около десяти тысяч человек, всё крепких и мужественных. Не спасся никто.
Так стали моавитяне в тот день подвластны Израилю. И покоилась земля восемьдесят лет<...>
На рассвете босоногое ивримское войско, снося всё, что попадалось на пути, добежало до штурмового вала врага, а уже оттуда каждая из колонн начала действовать самостоятельно, атакуя лагеря Аммона и его союзников: Эдома, Моава и кочевников-агриитов. В момент атаки изо всех щелей шатров кочевников валил дым – там в больших медных чанах варили мясо.
Авнер бен-Нер велел подбираться к врагу как можно ближе и вступать с ним в рукопашную, не давая пустить в ход луки. Колонну Йонатана, бегущую на отряды царя Эдома, стража заметила издали и подняла на ноги весь лагерь. Эдомцы выстроились в боевой порядок, опустились на одно колено, натянули луки и ждали, пока иврим приблизятся. Но тут вдоль эдомского строя пошли в атаку на колонну Шаула агрииты. Они были храбрыми воинами, но никогда не участвовали в совместных боевых действиях. Когда эта орда в облаке пыли пронеслась мимо строя эдомцев, стрелять было уже поздно, потому что иврим во главе с Йонатаном успели добежать до эдомского лагеря и начали метать камни из пращей. Превосходя нападавших числом, эдомцы сперва защищались и даже готовились перейти в контратаку, но в это время на их лагерь стали падать с неба большие кирпичи, и первый же из них свалил с мула и искалечил эдомского царя. Лёжа на земле под орущим мулом, король беспомощно смотрел, как разваливается над ним верх крепостной стены Явеш-Гил’ада, оттого, что местные мальчишки с разбегу ударяют ногами в тяжёлые кирпичи, и те валятся на стоящий под стеной вражеский лагерь.
Эдомские воины, бросившиеся прочь от стены, попали в поток кочевников, с криками бегущих уже в обратную сторону – они удирали от воинов Шаула. Кочевники сметали на своём пути всех, врагов и союзников, лишь бы поскорее оказаться среди своих палаток и стад. Эта орущая толпа растоптала царя Эдома. Последнее, что он увидел с земли, была его рассыпавшаяся по пескам армия, в которой каждый в одиночку защищался от напористых молодых иврим.
Король Нахаш в окружении придворных колдунов находился в это время неподалёку, в пустыне. Колдуны пытались понять волю неба по полёту птиц над песками. Услышав шум боя, Нахаш вскочил на мула, привязанного в тени, и поскакал в направлении Аммона, даже не обернувшись в сторону Явеш-Гил’ада, ибо полёт птиц не предвещал царю ничего хорошего. Колдуны и рабы последовали за Нахашем.
23
Арамеи – группа западно-семитских племён, из которых произошли и сами патриархи иврим. Арамеи распространились по «Плодородному полумесяцу» в последней четверти II тысячелетия до н. э. и создали ряд городов-государств на севере Ханаана и неск. царств за Иорданом, часто враждебных соседям – племенам иврим.
25
Яэль – одна из героинь самого древнего из библейских эпосов, «Песни Деборы». Крестьянка Яэль ударом кола в голову убила вражеского полководца Сисру.