В Гамбург, куда медиаподрывник прилетает челноком несколько раз, он возвращается около 6 августа, проводит там два дня и вылетает в Западный Берлин. «Отдохнуть», — глумливо говорит он репортёрам, которые не ходят за ним разве что в туалет. Там, по данным New York Times, он 6 августа переходит германо-германскую контрольную линию, чтобы «получить новый фотографический материал», явно при этом наслаждаясь своей ролью участника шпионского детектива с пересечением границ и другими острыми ощущениями. Очевидно, Луи потребовалась «дозаправка» эксклюзивом, так как одной из карточек, полученных им в столице ГДР, было фото матери Светланы, Надежды Аллилуевой, на смертном одре. Надежда, напомним, в 1932 году застрелилась.
С этим сокровищем Виктор идёт обратно в западную часть Берлина, где на КПП его встречает американский солдат с фирменным приветствием: «Welcome to the West![34]».
В Гамбурге корреспондент New York Times застал Луи в номере хорошего отеля, расхаживающим босиком по полу. Фрагмент этого интервью стоит привести целиком:
— Зачем вы продаёте материалы о Сталине на Западе? В чём ваши мотивы?
— Мотивы сугубо профессиональные. Я не нарушаю советских законов, так что ничем не рискую. Я оспариваю версию Светланы своими собственными исследованиями. Я в гробу видал эти авторские права. Я вообще всегда хорошо защищён. И стараюсь быть непредвзятым. Я с таким же успехом продам свой материал и в New York Times, если вы заплатите мне гонорар…
Я вообще считаю Светланины мемуары величайшим надувательством. Мэдисон-авеню[35] обманывает людей не только на Западе, но и в СССР. Они сравнивают их с Тургеневым и даже не могут произнести это слово — «Тургенев». Дочь диктатора не может быть великим писателем…
Писать, что её папа никогда не убивал людей, а стрелял только по зайцам и птицам, это всё равно что писать, что Гитлер был вегетарианцем…
Но если уж носишь имя Сталина, веди себя соответствующе. Если бы она убежала в Китай или Албанию по политическим мотивам, я бы это понял. Ну в Швейцарию. Но когда дочка Сталина едет в Соединённые Штаты и когда её используют на Мэдисон-авеню против имени её же отца? Ну знаете, нет!..
Пятидесятилетний юбилей Революции — это и мой праздник тоже. Я не член Партии, но советский гражданин и человек. Вы бы, наверное, не хотели, чтобы русские делали что-то подобное на 4 июля. Так в чём смысл?
Что поражает в этом человеке? Наглость? Да. Цинизм? Быть может. Но более всего потрясает другое — бесстрашие. В Англии он маневрирует, в Германии лавирует, в Америке же (на страницах американской печати) у него шансов нет, и он идёт с открытым забралом, голой грудью на шашку противника. Он давит на безотказные для американца патриотические ценности. Он проигрывает, но он не побеждён. Американская публика не согласна, но впечатлена.
В США сыграть на фальстарте было гораздо труднее: именно в Америке пиарщики Светланы предполагали сыграть решающий акт всемирного шоу с презентацией Западу кремлёвской беглянки и её воспоминаний. Издательство Harper & Row готовило к печати основной тираж, New York Times досталось право серийной публикации в двенадцати номерах, ещё один журнал, Life Magazine, купил права на отрывки[36].
Всё это должно было грандиозным фейерверком выстрелить незадолго до годовщины «Великого Октября». И этой колоссальной армии Виктор Луи бросает вызов практически в одиночку, доказывая, что один в поле воин, если у воина фамилия Луи.
Через две с половиной недели после Викторовых манёвров с переходом границы в Берлине и череды судебных скандалов в Европе Светлана Аллилуева при невероятном скоплении прессы впервые появляется на публике в Нью-Йорке в качестве политэмигрантки. Она здесь уже без малого пять недель. Поработать лицом — это теперь единственное, чем она может ответить, чтобы поддержать интригу вокруг своей персоны и своей книги. И «отстоять» хотя бы Америку.
Явление Красной Принцессы было обставлено максимально непомпезно: никаких залов, свит и столов-президиумов — она теперь свободная женщина, порвавшая цепи тоталитаризма (созданного её отцом. — Прим, автора). Сидя на улице под вековым дубом на Лонг-Айленде, Аллилуева говорила на хорошем, выученном, пятёрочном английском. Она заявила, что у неё и мысли нет возвращаться в СССР и что там невзлюбили её книгу только потому, что «они не любят, когда у человека есть своё мнение и своя точка зрения». Она говорила, как Фидель Кастро, несколько часов: ей это нравилось, она этим упивалась. Когда организаторы намекнули, что героиня устала и прессе пора уходить, Светлана ответила, что будет продолжать.
35
Мэдисон-авеню (Madison Avenue) — ставшая именем нарицательным улица, где традиционно располагались американские рекламные фирмы.
36
Всего же намерение печатать Аллилуеву изъявили около 90 изданий в 13 странах, что сулило автору совокупный доход почти в три миллиона долларов, покупательная способность которых в разы превышала нынешнюю. Это при том, что отец, по словам самой Светланы, оставил своим детям всего 30 000 рублей. Большую часть гонорара Аллилуева тогда пообещала отдать на благотворительность.