– Но…
– Давид, не спорь. А то для поддержания авторитета я что-нибудь взорву. Мне нужен весь Триумвират, а вы с Надей начнете работать над новым прототипом моросея.
Надя откинула с лица светлую прядь.
– Я готова приступить сию минуту, ваше величество.
– Погоди, не спеши демонстрировать свою потрясающую компетенцию. Нужно сделать так, чтобы этот конкретный прототип оказался нерабочим.
Давид принялся сворачивать чертежи, аккуратно складывать карандаши и инструменты.
– Мне не нравится, когда задача выглядит бессмысленной.
Надя вздернула брови.
– Полагаю, у вашего величества есть на то причины?
Как и всегда. Он спасет утопающего, вытащит его на берег, как бы тот ни сопротивлялся. Плевать на то, чего хочет демон.
– Я собираюсь устроить небольшое представление, – сообщил Николай, уже воображая залитое лунным светом озеро и восхитительный хаос, который он там создаст. – А значит, потребуются соответствующие декорации.
5
Нина
Гефвалле. Чем ближе был город, тем труднее было не обращать внимания на шелестящий шепот в голове. Порой Нина могла поклясться, что слышит голоса, смутные тени непонятных слов. В остальное время звук напоминал шорох ветра в тростнике.
Скажи им, любимая.
О чем сказать? Возможно, эти звуки ничего не значат. Возможно, это слуховая галлюцинация, последствия борьбы с паремом. Или мертвые, которые зовут к себе.
Город располагался в тени низкой горной гряды, у подножия массивного сооружения, вырубленного прямо в скале под крутым утесом, – некогда это была крепость, потом – военный завод. Путешественники с первого взгляда поняли, что старый завод снова запустили – подтверждением тому служил поток вагонеток и сновавшие повсюду рабочие, – но с какой целью?
Гостиниц в Гефвалле не было, нашелся лишь трактир с двумя гостевыми комнатами, уже занятыми. Хозяин трактира сказал, что путникам иногда дает приют монастырь на холме.
– Монашки там стирают солдатское белье, – сообщил он. – Лишние руки им не помешают.
– Наверное, после того, как запустили завод, у всех в городе дела пошли лучше, – заметила Нина на фьерданском.
Трактирщик покачал головой.
– Солдаты здесь уже год. Никого из местных на работу не взяли. Сливают в реку какую-то гадость.
– Ничего подобного, – возразила грузная женщина, лущившая горох за стойкой. – В реке было полно дряни из рудников еще до того, как солдаты опять раскочегарили печи. – Она смерила Нину и ее спутников долгим взглядом. – От разговоров с чужаками денег у нас не прибавится.
Поняв намек, троица вышла на главную улицу. Городок оказался на удивление симпатичным: небольшие уютные домики с островерхими крышами и дверями, выкрашенными в яркие цвета – желтый, голубой, розовый.
Леони посмотрела вверх, на громаду старой крепости. Большие квадратные фасады были испещрены темными оспинами окон.
– Скорее всего, там производят оружие или боеприпасы, – сказала она.
Адрик выглядел мрачнее обычного.
– Либо эти их новомодные бронированные танки, – угрюмо промолвил он.
– В таком случае нам есть о чем сообщить в столицу, – сказала Нина, надеясь раздобыть больше сведений.
Она никак не ожидала увидеть здесь знаки святых, ведь эти места не были охвачены тайной сетью Рингсы. Подобные знаки Нина замечала и на дороге: алтари с изображением Санкты-Алины вместо традиционного священного ясеня, икона Санкт-Демьяна Раймского в витрине лавки, две скрещенные терновые ветви над воротами – символ благословения Санкт-Феликса. Слухи о чудесах и странных происшествиях ходили по всей Равке, а теперь, видимо, волна поклонения святым достигла и Фьерды. Откровенно поддерживать ересь вблизи военных было опасно, так что, возможно, этими мелкими жестами жители просто выражали свой протест против присутствия солдат, которые круглосуточно наблюдали за городом со стен бывшей крепости.
Монастырь ютился на северной окраине Гефвалле, почти под самым заводом. Он представлял собой цельную глыбу молочно-белого камня цилиндрической формы с башенкой на крыше, из-за чего сооружение напоминало замковую вышку, только без замка. Большая часовня, примыкавшая к монастырю, была сложена из крепких, грубо обтесанных бревен. Вход венчала арка из ветвей ясеня, замысловато переплетенных между собой.
Оставив сани в конюшне, путники позвонили в звонок у двери монастыря. Им открыла молоденькая девушка в вышитом голубом сарафане послушницы, и через несколько мгновений все трое стояли перед настоятельницей монастыря – Матерью-хранительницей, пожилой женщиной, одетой в рясу из темно-синей шерсти. У нее было круглое розовощекое лицо, не морщинистое, но покрытое мелкими, словно бы аккуратно заложенными складочками.