Николай огляделся. Эти люди знают его как никто. Верят ему. Но демон, скрывающийся у него внутри, способен все изменить. Что, если монстр продолжит набирать силу, разъедая сдерживающие его оковы, и в конце концов уничтожит волю Николая, опору, благодаря которой он держался так долго? Мерзость. Николай вспомнил, как передернуло Женю. Что, если утопающий – это он, и он тянет Равку за собой на дно?
Николай тяжело вздохнул. К чему оттягивать неизбежное? Уж лучше расстрел, чем долгие пытки.
– Надо будет составить список претенденток, – сказал он.
– Уже, – ответствовала Зоя.
Определенно, ей лишь бы от него избавиться!
– Ты намерена руководить этим мероприятием, как военной кампанией?
– Это и есть военная кампания.
– Мои министры и послы наверняка захотят высказать свои соображения.
– Их тоже пригласим, – не скрывая радостного возбуждения, сказала Женя и придвинула к себе перо и чернильницу. – Всех разместим во дворце. Только представьте себе все эти чаепития, ужины и танцы!
– Представляю себе все эти чаепития, ужины и танцы, – мрачно буркнул Давид.
Женя отложила перо и схватила фабрикатора за руки.
– С тебя пять ужинов и один банкет. После этого обещаю, что разрешу тебе не вылезать из лаборатории.
– Три ужина и банкет.
– Четыре.
– Ладно.
– Ты просто ужасный переговорщик, – сказал Николай. – Она согласилась бы и на два ужина.
– Правда? – нахмурился Давид.
– Нет, конечно, – заверила Женя. – А вы, ваше величество, держите язык за зубами.
Николай обратился к Толе:
– Необходимо провести дополнительные проверки систем безопасности во дворце. Подозреваем всех: слуг, стражу, придворных дам. Исходим из того, что потенциальным шпионом или убийцей может оказаться кто угодно.
– Кстати, – вмешалась Тамара, – Дуняша Лазарева мертва.
Самозванка, претендовавшая на трон.
– Кто ее убил?
– Кто-то не из наших. Известно только, что ее нашли на мостовой перед Церковью Бартера после аукциона.
Тревожно. Дуняша охотилась на него в Кеттердаме? Права на трон предъявляла не только она. Раз в два месяца непременно объявлялся новый «потерянный наследник Ланцовых», утверждавший, что ему удалось избежать кровавой расправы с королевской семьей, устроенной Дарклингом, или что он внебрачный отпрыск Александра Ланцова (а с учетом поведения покойного монарха сие вполне могло быть правдой).
Не исключено, что у Николая прав на престол меньше, чем у половины самозванцев. Из всех них он – величайший притворщик.
– Следом за ней явятся другие, – сказала Зоя. – Тоже будут называть себя Ланцовыми. Еще одна причина поскорее обзавестись наследником и обезопасить трон.
– Я сказал, что выберу невесту, значит, выберу, – проговорил Николай, стараясь не показывать своего раздражения. – Если хотите, я даже готов опуститься на одно колено и прочесть какое-нибудь любовное стихотворение.
– Я могу сделать для тебя подборку, – предложил Толя, и его лицо озарилось искренней радостью – впервые с того момента, как они спустились под землю в Золотом Болоте.
– Прекрасная мысль. Желательно что-нибудь покороче и, главное, в рифму.
Николай снова посмотрел на старинную карту Равки – яростной, безнадежной и вечно ненасытной. Равка была его первой любовью, страстью, которая вспыхнула в нем еще в годы одинокого отрочества и с годами становилась лишь глубже. Николай был готов бросить к ее ногам все, чего бы она ни потребовала. Прежде он вел себя безответственно, рискуя возлюбленной, и теперь не мог допустить, чтобы его страхи повлияли на будущее Равки.
– Разошлите приглашения, – приказал Николай. – Большой королевский роман начинается!
Остаток дня он провел, встречаясь с министрами, обсуждая планы дорог и акведуков, на постройку которых не было средств, составляя послания в Керчию с просьбой продлить сроки кредитов и отвечая на письма всем, кому не ответил раньше, начиная с губернатора Блуждающего острова и заканчивая адмиралами, просившими денег на ремонт действующих судов военного флота Равки. Все это требовало сосредоточенности, изящных выражений и бесконечного терпения – и, однако, было менее обременительным, чем выбор будущей королевы. В конце концов наступил вечер, и пришло время встретиться с Зоей и ее армией потенциальных невест.
Король и его генерал сидели в гостиной; в камине, выложенном изразцами, потрескивало пламя. Убранство комнаты все еще носило отпечаток прежнего правителя: шитый золотом двуглавый орел, тяжелые ковры, гардины из такой плотной золотой парчи, что, казалось, ее можно переплавить в монеты.