— Разве ты не слушала меня, когда я рассказывал тебе о своей невесте? – удивился литиат, взглянув на нее.
— Но вы же не были женаты, вообще недолго были вместе, – возразила княжна, вспомнив их беседу в Стоунхолде, пока они ждали своих солдат. Даан рассказал ей о тех днях, когда город литиатов еще был полон жителей, а у него была возлюбленная. Но она ушла и погибла от рук людей.
— Это не имеет значения. Они тоже не были вместе, – он кивнул на Аллеля. – Если бы мы с Ашей были женаты, я не был бы здесь сейчас. Я ушел бы с ней и вместе с ней погиб бы.
— Тогда хорошо, что вы не успели пожениться, – усмехнулась княжна.
— Может, будет хорошо, если я и с тобой не успею? – литиата абсолютно не веселила тема разговора. – Ты ведь не веришь моим словам. Думаешь, что я преувеличиваю?
— Признаться, да, – кивнула Бьянка. – Ваш друг погрустит и забудет своего возлюбленного, как тот его. Они найдут других и заживут себе, каждый отдельно.
Даан рассмеялся.
— Что? Разве нет? – не поняла девушка. – Только не говори, что вы как лебеди, одна любовь навсегда, а если пара погибла, то нужно умереть от горя. Это смешно и глупо.
— Нет, не так, – ответил литиат. – У всех по-разному. Не нужно думать, что все мы одинаковые.
— Вот и я о том же, – закивала Бьянка. – Даже если у нас ничего не выйдет, найдешь себе другую, получше. Тем более что жить мне осталось лет сорок-пятьдесят максимум. А ты к тому времени только бриться начнешь.
— У нас борода не растет, – заметил маг.
— Как это? Как у эльфов? – не поняла княжна. Она попыталась вспомнить Велиамора с бородой, но такого не было. А других чистокровных литиатов она не знала.
— Да, – ответил Даан. – Но если ты имеешь в виду мое тело, то не нужно думать, что я буду таким еще лет двести. Все зависит от образа жизни.
— То есть? – не поняла Бьянка.
— Сколько мне лет? По-вашему? – спросил он, стараясь объяснить доходчиво. У него это получалось лучше, чем у княжны, терявшей терпение на третьем вопросе.
— Ну, двадцать, – Бьянка решила прибавить немного. Ей неловко было от того, что ей самой было гораздо больше, а она покусилась на семнадцатилетнего парня.
— Ваши мужчины в двадцать лет уже женаты? – продолжал литиат.
— Редко, кому не повезет, – усмехнулась княжна.
— Когда я женюсь, мое тело изменится, потому что изменится жизнь. Если бы у меня была женщина в мои двадцать, то сейчас я выглядел бы как Велиамор, – Даан ждал какой-нибудь реакции собеседницы, желая увидеть, поняла она или нет. До Бьянки медленно доходило устройство организма литиата.
— А если бы Велиамор был еще девственником, то выглядел бы как ты? – спросила она краснея.
— Да, но жизненный опыт и войны, в которых он участвовал, все равно немного изменили бы его. Он выглядел бы как ваш король, – Даана тема нисколько не смущала.
— Эта война придаст тебе мужественности, будь уверен, – княжна все больше погружалась в раздумья. Отношения с этим парнем уже не казались ей такими простыми.
— Но это еще не все, – продолжал Даан, привлекая ее внимание. – Ты должна еще кое-что узнать, прежде чем станешь моей.
Бьянка покраснела еще больше, вновь почувствовав приятное волнение. Что бы там ни было, она не намерена была отпускать его, не изведав полностью. Внутреннее чутье, развившееся за годы общения с противоположным полом, подсказывало, что этот немаловажный аспект жизни мог как свести на нет все достоинства, так и перекрыть многочисленные недостатки.
— Я повлияю на твою жизнь, а ты на мою, – произнес литиат, стараясь объяснить доходчивее, хотя сам знал об этом только понаслышке.
— Я это осознаю, у людей тоже так, – улыбнулась Бьянка ласково.
— Нет, ты будешь жить дольше, а моя жизнь сократится, – ответил Даан. – Моя магия ослабеет и сила может вообще оставить меня под конец жизни, если я буду жить среди людей. Тем более теперь, когда книги больше нет.
— Не поняла, ты хочешь сказать, что я доживу до ста лет? – усмехнулась девушка, считая все это маловероятным. Одно дело огненные языки пускать, но делиться бессмертием казалось невозможным в принципе.
— Я не знаю, не могу ответить точно, – литиат задумался и молчал какое-то время. Бьянка рассматривала его прекрасное лицо, убеждая себя, что этот юноша и есть ее подлинная судьба.
Аллель резко обернулся и тоже посмотрел на ее жениха. Даан вскинул голову, словно его позвали по имени, хотя оба хранили молчание. Бьянку очень забавляла их хамская манера общаться мысленно, в то время как рядом были люди, не слышавшие ни слова. Все равно что шептаться в обществе.
— Вам нужно усвоить немного хороших манер, если хотите жить при дворе, – сказала княжна, наблюдая за немым диалогом. Лицо Аллеля было непривычно оживленным, а Даана все больше бледнело.
— Если бы вы посвятили меня в вашу тайну, я смогла бы помочь советом, – продолжала она, нахмурившись. Литиаты полностью проигнорировали ее попытки привлечь к себе внимание.
Аллель вдруг улыбнулся и, махнув рукой ехавшему позади них Андору, развернул лошадь и поехал обратно. Даан опустил голову, отрицательно мотнув.
— Куда он? – Бьянка привстала в седле, глядя вслед покинувшему их литиату.
— Других себе найдут, говоришь? – спросил маг, взглянув на нее.
Княжна поняла.
Велиамор, словно почувствовав, обернулся и придержал коня, оглядывая едущих позади.
— Где он? – спросил советник обеспокоенно, остановив взгляд на братьях. Андор молчал, тоже не зная, куда подался Аллель. Солдаты заметили переполох и всадника, оставившего обоз.
— Возвращается в Стоунхолд, – ответил Даан, не глядя на Велиамора, словно в поступке друга была его вина. Бьянке это не понравилось.
— Почему ты отпустил его? – выговаривал ему маг. Люди вокруг начали прислушиваться. Редко они могли быть свидетелями разговоров литиатов. Бьянка искала взглядом кого-нибудь из офицеров, чтобы попросить разогнать зевак.
— Он не слушал меня, – оправдывался Даан. – Я пытался задержать.
— Если с ним что-то случится, Кайна ответит мне, – произнес Велиамор угрожающе. Княжна помнила, что советник оставался вампиром, хотя успешно сдерживал темную натуру.
— Что может случиться? – спросила княжна, желая защитить жениха, выслушивающего незаслуженные порицания. – Он же маг.
— Да, он маг, – ответил ей Велиамор, смягчив тон. Бьянка была ему как дочь, и он любил ее не меньше чем Гордона и Виктора. – Но мы в Холоу.
— Он может встретить разбойников или крестьянскую дружину, – пояснил девушке Даан.
— Я не могу ехать за ним, – Велиамор мотнул головой раздосадованный выходкой брата.
— Я могу, – предложил Даан. Андор кивнул, давая понять, куда брат, туда и он.
— Нет, вы что? – возмутилась девушка. – А вам крестьяне не страшны?
— Вдвоем мы справимся с кем угодно, – возразил литиат.
— Нельзя затевать драк, война уже окончена, – советник вздохнул. – Вы настроите людей против магов, и Тибальд не сможет очистить страну от суеверий и нетерпимости.
— Но Аллель? – напомнил Даан.
— Надо было держать его за руку, когда мог, – ответил Велиамор и пришпорил коня, вернувшись к началу колонны.
— Ты ни в чем не виноват, – княжна коснулась плеча возлюбленного. Даан улыбнулся ей.
— Я знаю, – ответил он. – Никто не удержал бы его.
— Похоже, ты был прав, а я ошибалась, – девушка вздохнула, жалея, что до привала еще добрых полдня, а раньше она не сможет обнять его.
— Я не буду спрашивать чужих советов, – решил литиат, накрыв ее руку своей. – Если ты хочешь подарить мне несколько мгновений своей любви, я согласен принять их, а что будет после – неважно.
Княжна покраснела под его проницательным взглядом, выражавшим чувства лучше, чем слова или прикосновения.
7е. Первый летний месяц.
Николь смотрела в окошко на мелькавшие мимо деревья. Они ехали всю ночь и почти весь день, желая добраться до поселений, где можно было разбить лагерь и переночевать. Раненные нуждались в отдыхе и уходе, так же как и вымотанные войной и походом солдаты. Мадлена все время спала, набираясь сил. Когда она просыпалась, граф поил ее настойкой, оставленной Велиамором. Николь поражалась тому, как за эти дни он превратился в образцовую сиделку. Был серьезен и внимателен. Строго велел матери пить все до капли и спать, когда та порывалась сесть, а то и вовсе выйти на воздух. Женщина была слишком слабой, хотя выглядела уже гораздо лучше. Большую часть времени она спала, отвернувшись к стене и подобрав под себя ноги, благо, что широкое сидение позволяло вытянуться в полный рост даже мужчине. Николь вспомнила, как вот также везла мужа, забрав его из плена Лоакинора. Тогда граф тоже помогал ухаживать за ним. Николь ненавидела себя за то, что из-за нее они вновь поругались.