Я подошла к нему.
— Эролас, — тихо сказала я, хоть знала, что у меня не было голоса.
Он нахмурился. Его зрачки стали чуть шире.
— Эролас, я тут. Ты… меня чувствуешь? Я так близко, — я снова попыталась протянуть руку, хоть и не имела тела. Я сглотнула. Слезы обжигали глаза. Но если я не существовала, я не могла и ощущать слезы, да? Может, я не существовала только в этой комнате.
Он меня не помнил?
— Прошу, — сказала я беззвучно. Я шагнула к нему так близко, что, если бы у меня было тело, я могла бы опустить голову на его плечо. — Прошу, не забывай. Прошу, любимый. Я… не вынесу этого!
Он нахмурился, лицо стало яростным в красном свете. Лицо монстра, демона. Его губы стали двигаться. Я услышала гул в его горле, будто рычание.
— В-Валера…
Дверь распахнулась. Эролас вздрогнул, повернулся, и я тоже повернулась, старалась остаться тут, хоть была без тела, пока смотрела на открытую дверь.
Появилась бледная фигура. Такая высокая, что ее голова почти задевала вершину проема. Такая красивая, что смертные не могли смотреть на нее, не кривясь. На ее шее был черный обруч, красный кристалл свисал с него на ее горле.
Она смотрела на меня.
— Я тебя вижу, призрак! — прорычала она, указывая изящным белым пальцем с черным ногтем. — Я вижу, что ты у его плеча. Прочь! Прочь! Он тебя теперь не помнит. Ты — ничто.
Она отвела руку и взмахнула ею, словно бросала снаряд. Что-то ударило меня по груди, и я отлетела в тень, во тьму, падала…
* * *
— Вали! Вали, вставай!
Сильные руки сжимали мои руки, мои пальцы впились в грубую ткань. Я замотала головой, открыла глаза. Было темно, и мое сердце колотилось от ужаса.
А потом я услышала голос сестры в своем ухе:
— Все хорошо, Вали. У тебя просто был плохой сон. Я тут. Я теперь тут.
Я со стоном опустила голову на плечо Бриэль, вдохнула дикий запах юной охотницы, хвоя, пыль и нотка крови. Запах не утешал, но ее руки на моих плечах утешали, и я дала себе отдохнуть.
— Тебе уже лучше? — спросила Бриэль.
Я кивнула. Это не было правдой, но я кивнула. А потом я подняла голову и потерла ладонью лицо.
— Было как настоящее. Я видела его…
— Не надо! — ее голос ударил как хлыст. — Лучше не говори об этом. Воспоминания угаснут быстрее, если не будешь.
Я нахмурилась. А потом согнулась, уткнулась лицом в ладони. Меня мутило. Я боялась, что меня стошнит.
— Он забыл меня, — прошептала я. — Она заставила его забыть!
— Что? О чем ты говоришь?
Я медленно опустила ладони и посмотрела на лицо сестры. Первые лучи утра проникали в окно. Боги, я так долго спала? Я не помнила, как легла. Но я была в нижнем платье мамы вместо ночной рубашки, и простыни были смятыми.
Я смотрела в глаза Бриэль. Даже в сумраке утра я видела тревогу и страх на ее лице. Раздражение горело в моем горле. Я вскочила на ноги и сжала волосы у висков, плечи опустились. Закрыв глаза, я шумно дышала.
А потом медленно и осторожно сказала:
— Я должна найти его.
— Что? — Бриэль вскочила на ноги и, может, бессознательно повернула тело, чтобы закрыть дверь. — Что ты говоришь, Вали?
Я сглотнула.
— Я должна его найти. Моего… мужа. Он в опасности, и я… не знаю, понимает ли он это. Вряд ли. Я видела его, Бриэль! Видела так ярко. Я уже видела его раз, но было иначе. Он был скован, звал меня. Но в этот раз… он не слышал меня, когда я говорила. Бледная женщина сделала что-то с ним, и… О! Я должна его найти! Мне нужно идти. Сейчас. Я уже потеряла много времени…
Я бросилась, сжала ладонь Бриэль. Она удивленно вскрикнула и отпрянула, но я крепко держала.
— Свеча, — мой хриплый голос даже мне казался немного безумным. — Где ты ее получила, Бриэль? Ты сказала, тебе ее дала бледная женщина. Где? Где это было? Где она тебя встретила?
Бриэль покачала головой, безуспешно пытаясь высвободить руку.
— Я уже говорила, Вали, я не знаю. Не помню. Наверное, я отдала воспоминание в обмен на свечу — наверное, чтобы ты не пошла за этой женщиной, кем бы она ни была! Даже если бы я помнила, я бы не сказала тебе.
— Нет, нет, нет, — я мотала головой, сжимая пальцы Бриэль. — Нет, ты должна мне сказать! Я должна найти его, и я не знаю, где еще…
— Валера, — голос Бриэль был твердым, как камень. Она не звучала не как Бриэль, а как отец. — Валера, ты никуда не пойдешь. Не сейчас. Сначала тебе должно стать лучше.