Но я знала свою сестру.
— Я не хочу оставлять тебя, Бриэль.
— О, да? Ты забавно показываешь это! Ты разбила окно! Убежала, не попрощалась…
Ее голос оборвался. Она повернула голову, чтобы капюшон упал на ее щеку. Я слышала, как она пыталась совладать с дыханием. Я хотела что-нибудь сказать. Но что? Каждое слово, приходящее в голову, было неправильным, жестоким перед лицом боли моей сестры. Может, нужно было взять ее за руку. Извиниться за то, что я поступила необдуманно. Пообещать, что я не уйду…
Я опустила взгляд и сжала муслин, пытаясь сохранить сердце целым, хотя оно пыталось разбиться.
Бриэль взяла себя в руки и повернулась ко мне. Она протянула руку.
— Пора, Вали, — ее голос был почти резким. — Идем со мной. Позволь тебе помочь. Мы прогоним остатки эти чар из твоей головы. Ты поблагодаришь меня за это в конце.
Кривясь, я покачала головой. Мой рот открылся, и я не знала, хотела возразить или согласиться.
Я не успела произнести ни слова, дверь за мной вдруг открылась внутрь. Я пошатнулась, вытянула руку, чтобы схватиться за косяк, и посмотрела на лицо матушки Уллы.
Ведьма окинула меня взглядом, ее глазки блестели ярко за складками тонкой морщинистой кожи. Она посмотрела за меня на охотницу в ее саду.
— Не хочу тебя расстраивать, — сказала она без раскаяния, — но я не считаю, что твоя сестра околдована.
Я глядела на нее, потрясенная. А потом слова стали понятными, и я выпалила:
— Нет?
— Удивлена? — матушка Улла посмотрела на меня, щурясь. — Ты, вроде бы, сама говорила, что в своем уме.
— Конечно, это… так. Я знаю, что я не зачарована, но… но я не думала…
— Не думала, что я встану на твою сторону против твоей сестры? — ведьма открыла дверь чуть шире. — Мне не должна нравиться реальность, чтобы я понимала, что это. Вам двоим лучше зайти, раз вы тут. Я только поставила чайник, думаю, я могу решить ваш спор раз и навсегда. Хотя вряд ли это всех обрадует. Но я все равно разберусь.
Я оглянулась на Бриэль, мысленно сжалась от яростного огня в ее глазах. Я отчасти боялась, что сестра бросится на меня, схватит за руку и потащит по лесу к той комнатке в доме, запрет дверь. Я поежилась, боясь сильнее, чем хотела признать. Но я заставила себя смотреть ей в глаза решительно, не давала себе опустить голову в этот раз.
Бриэль опустила взгляд на свои ноги. А потом пожала плечами и, гневно тряхнув головой, прошла по тропе к двери и последовала за мной в дом.
Внутри дом ведьмы не сочетался с видом снаружи. Я удивленно огляделась, не веря тому, что я видела. Снаружи казалось, что домик вот-вот рухнет, внутри было удивительно уютно и, что удивительно, чисто. Нелепые кружевные шторы висели на чистых окнах. Яркий ковер тянулся от двери до камина, где стоял аккуратный круглый столик и три сочетающихся стула с изогнутыми спинками.
Я прищурилась. После Орикана я лучше ощущала магию, и я подозревала, что тут был морок. Словно матушка Улла не хотела, чтобы гости видели, как она жила, и рассказали в поселении, так что она быстро нарисовала не очень убедительную картинку поверх настоящего, отвлекая гостей.
— Кружевные шторы, — буркнула Бриэль. — Ага.
Она тоже узнала морок.
Матушка Улла суетилась у огня, сняла с огня медный чайник, на котором была нарисована улыбающаяся свинья.
— Ну же, — она указала на стулья. — Присаживайтесь.
Я поймала взгляд сестры. Бриэль выглядела упрямо, но я пересекла комнату и села, и она последовала за мной, опустилась на стул, скрестив руки. Матушка Улла налила кипяток в фарфоровый чайник, украшенный рисунком крылатых пухлых детей с анютиными глазками в руках. Это было так мерзко, что я не могла отвести взгляда, пока ведьма не сказала резко:
— Итак!
Я вздрогнула и посмотрела на глаза, окруженные морщинами.
— Итак, — повторила она, — ты повеселилась в мире фейри и вернулась домой, тоскуя по плоду фейри, не можешь от этого оправиться. Это так? — она пристально смотрела на меня сквозь занавес пара.
— Не так, — быстро сказала я. Боги, я звучала глупо даже для себя! Как и любая полубезумная смертная, вернувшаяся из леса.
Матушка Улла фыркнула, закрыла чайник и накрыла его вышитой салфеткой. Вернув чайник на огонь, она проковыляла по комнате к шкафчику и вытащила чашку и блюдце, которые она принесла к столу и опустила возле чайника. Я нахмурилась. Мы не будем все вместе пить чай?