В комендатуре морской стражи Гарры и Островов никто не мог понять, в чем, собственно, дело. Безлюдный островок не представлял никакой ценности, там мог возникнуть небольшой военный порт, но не более того. Вряд ли стоило подозревать, что команда таинственного пиратского парусника собиралась там всерьез обосноваться. В этом не было никакого смысла. Остров тщательно изучили. Как и следовало ожидать, там не было ничего, совершенно ничего. Тем не менее брошенный морскими разбойниками вызов был принят. Бич пиратства давно уже докучал империи, и теперь подворачивался случай уничтожить нахальный парусник. Получив помощь сухопутных войск, морская стража высадила на несчастном острове почти половину — свыше трехсот человек — Гаррийского легиона. По морю кружили две эскадры, составлявшие ядро резервного флота.
Рапис, всюду имевший своих шпионов, знал обо всех этих начинаниях; размах предприятия делал невозможным сохранение полной тайны. Он выиграл войну. Легенды о собранных им сокровищах неожиданно нашли удивительное подтверждение: капитан «Морского змея» купил себе подмогу, и притом не какую попало… В атаке на остров (позднее названный Барирра — Странный) участвовали четыре больших корабля и два поменьше, а кроме того, десятка полтора быстрых суденышек морских шакалов, рыбаков и пиратов, грабивших заманенные на мель корабли. Два имперских фрегата пустили ко дну, два других обратили в бегство. Легионеров, оставшихся без помощи на острове, перерезали всех до единого — три сотни с лишним. Морская стража отчаянно пыталась замять дело, командование сухопутных войск требовало объяснений в связи с гибелью своих отрядов на острове. Имперский трибунал начал расследование; ясно было, что предводитель пиратов имел среди командования стражи своих доносчиков. Быстро выяснилось, что империя не в состоянии проводить невероятно дорогие и притом безнадежные операции по обороне никому не нужной торчащей из воды скалы. Было сделано все, чтобы превратить проигрыш в победу: всем и всюду трубили об огромных потерях пиратов, о потопленных парусниках, о виселицах… Престиж имперских войск удалось спасти — но ценой потери острова. Бесстрашный Демон, как тут же начали называть капитана пиратов, получил свою Барирру. От содержания там гарнизона отказались. Лишь время от времени к острову осторожно приближались патрульные суда морской стражи. Они всегда находили там победно развевающийся красно-зеленый флаг — и больше ничего. Видно было, что пиратский парусник время от времени сюда заглядывает: флаг меняли, снимали порванный ветрами и вешали новый. Однако, если не считать этого, остров казался заброшенным и забытым. Бесстрашному Демону он был не нужен…
Сидя в каюте, посреди разбросанной постели, Рапис провел рукой по лицу. Он вдруг понял, как часто (слишком часто!) стали его посещать в последнее время воспоминания. Капитан начинал задумываться, не признак ли это подступающей старости. Все чаще его беспокоило прошлое и все реже — будущее… Он встал и выглянул из спальни. Девушка — уже одетая — поправляла складки сказочно богатого, хотя и несколько запыленного и помятого платья.
Капитан молча разглядывал ее. Он уже знал, что ему предстоят серьезные хлопоты… Девушка в его каюте не могла быть деревенской жительницей. Дочь рыбака из островного селения не сумела бы даже зашнуровать лиф. Лицо было перечеркнуто черной повязкой, а взгляд единственного глаза таил в себе некую мрачную, угрюмую экзотику, но прежде всего — вызов.
— Госпожа, — сказал Рапис, — я капитан пиратского корабля, но прежде всего я мужчина чистой крови. Я не беру в плен женщин, равных мне по происхождению, чтобы продать их в неволю. Возможно, я мог бы потребовать выкуп. Произошла печальная ошибка… Ридарета.
А дальше? Он с усилием складывал горловые звуки в слова, а те в свою очередь в предложения.
Девушка молчала.
— Назови свое имя, госпожа, — потребовал он уже решительнее. — Возможно, я плохо владею языком, но уверен, что меня можно понять. Прошу назвать полное имя или инициалы твоих родовых имен. Это не просьба, а приказ.
Кирлан когда-то пытался совершить невозможное — перенести родовые инициалы на гаррийскую почву. Родовые имена появились много веков назад в Дартане, потом их перенял Армект. Однако они были абсолютно чужды гаррийским обычаям и традициям. Они прижились только на Островах: жители их, не имевшие собственной аристократии, не протестовали, когда император, награждая за различные заслуги, даровал некоторым семьям статус чистой крови.