Вечером пришли первые подробные известия о поражении на море. Все было так, как сказала Алида: ко дну пошли несколько кораблей с каждой стороны, кроме того, имперцы захватили два барка (реквизированных у купцов), в том числе один очень старый, и два фрегата, повстанцы же — фрегат и какие-то мелкие корабли. Однако отсутствие развязки означало победу имперских сил; все отчетливо понимали, что можно даже не мечтать о том, чтобы остановить армектанские эскадры, учитывая присутствие ослабленного, но все еще существующего главного флота Гарры и Островов.
Восстание агонизировало. Все эти безрезультатные сражения были лишь отсрочкой окончательного приговора.
Лерену не особо интересовал исход восстания. Тем не менее столь быстрое его поражение почти полностью перечеркивало ее планы и надежды.
Вот именно: почти…
Ибо шанс все же был. Несмотря на провал восстания, имелась надежда захватить и удержать Агары. Способом, который заслуживал названия не столько рискованного, сколько попросту смертельно опасного. Она подумала о нем, когда оказалось, что одна из доронских эскадр — три фрегата Ахагадена — опоздала к месту морского боя. Алида и Ахагаден попали в немилость.
Алида… Лерена все еще находилась под впечатлением победы над ней в борьбе за высшее руководство. Победа пришла легко, может быть, даже слишком легко… Но она явно видела, что блондинка с момента начала восстания почти лишилась веса. Свою силу она черпала от армии шпионов и доносчиков, могущество ее, словно по иронии судьбы, соответствовало могуществу трибунала. Теперь же, когда эта организация рассыпалась под ударами мятежников, Алида оказалась почти беззащитной. Ее талант перестал быть нужным, она осталась с пустыми руками, не в силах оказать сколько-нибудь существенного влияния на ход событий. Она перехитрила саму себя!
Лерена верила, что справится с надменной блондинкой без особого труда. Проблема заключалась в другом. План был попросту рискованным. Всеобщее замешательство на Гарре благоприятствовало безумным предприятиям, имелись у нее и свои люди, для которых в рядах повстанцев, похоже, не находилось противовеса. Однако расчеты ее могли с легкостью не оправдаться. Любая деталь могла разрушить все планы.
Она нашла Алиду в лагере. Наблюдатели из штаба уехали (или, скорее, сбежали) сразу же после того, как выяснилось, что войско потерпело поражение. Алида осталась. Лерена хорошо ее понимала: в Дране на нее всегда смотрели косо, и тем более после того, как она отдала командование женщине, и к тому же полукровке-армектанке. Теперь же еще оказалось, что эта наполовину армектанка со своей задачей не справилась. И наконец, чашу переполнило опоздание Ахагадена.
Лагерь разместился вокруг небольшого селения, названия которого Лерена не помнила. Донельзя грязным и убогим хижинам Алида предпочла палатку. У входа горел костер, рассеивая ночной мрак. Две женщины смотрели друг другу в глаза над пляшущими языками пламени.
— Если кто-то на самом деле проиграл, так это мы, — в конце концов прямо заявила Лерена. — А ты, похоже, даже больше, чем я.
Алида не ответила.
— Поговорим. Но не здесь, — предложила Лерена.
— О чем?
— Не здесь.
— Тогда где?
— Где угодно.
Алида, поколебавшись, вошла в палатку. Вскоре она вернулась в наброшенной на плечи куртке. Они миновали ряд повозок, углубляясь в темноту.
— Похоже, — спокойно сказала Лерена, — все закончилось?
— Кажется, ты хочешь завтра опять сражаться?
Лерена на мгновение остановилась:
— Ты в это поверила?
Алида смутилась, и — несмотря на густую, скрывающую все вокруг тьму — Лерена могла бы поклясться, что та покраснела.
— Не… не знаю, — пробормотала она. — Я не слишком разбираюсь в военном деле.
Лерена неожиданно поняла, что Алида проиграла в еще большей степени, чем ей казалось прежде. Если чьи-то планы и рухнули полностью, так это планы Адиды! Для империи она была изменницей, для восстания — в лучшем случае неудобной и нежелательной персоной. Даже если каким-то чудом мятежникам удалось бы одержать победу, то кому-то предстояло стать козлом отпущения, ведь далеко не все пошло так, как предполагалось… Она, Лерена, стала теперь последней надеждой для Алиды! Что за ирония судьбы! Представительница судьи трибунала верила во второй день сражения, поскольку ничего иного ей не оставалось. Если бы Лерена еще могла победить, это подтвердило бы, по крайней мере, справедливость передачи ей командования. Не говоря уже, естественно, о значении победы восстания для самой Алиды, для ее планов. Лерена испытала ни с чем не сравнимое блаженство, словно ее благородие Алида уже стояла перед ней на коленях и просила о помощи. Во имя Шерни, стоило проиграть эту битву, чтобы увидеть унижение золотоволосой дамы!