«Ты хотела восстания, — язвительно подумала она. — Ну вот, ты его и получила! Что, не вышло? Как же мне жаль, дорогая! Но ты сама виновата, если поставила все на одну-единственную карту…»
Они молча шли рядом.
— Кажется, твой Ахагаден не явился на бой? — почти сладострастно шепнула Лерена. — Как это так получилось?
На этот раз остановилась Алида.
— Случайность, — сказала она со столь безнадежной яростью, что Лерена ей сразу поверила. — Проклятая, проклятая случайность! Словно мало было всего…
Они пошли дальше.
— Теперь, однако, — снова сказала Лерена, — все кончено… Я проиграла сражение. И не могу начать его снова. Я распустила слухи, чтобы сдержать дезертирство. Стоит признать, что все пропало, и утром даже мои наемники сбегут.
— Неужели эти высокие потери имперцев…
— Невероятно высокие! Может быть, сто человек с небольшим, из них менее половины убитых. Остальные — раненые, некоторые скоро вернутся в строй. Такова правда. Если посчитать дезертиров, которые перешли или еще перейдут на сторону Элимера, то окажется, что имперцы в этом бою еще и пополнили свои ряды. Достаточно?
Алида молчала.
— Ты и в самом деле связывала все свои планы с освобожденной Гаррой? Это ошибка, — буркнула Лерена.
— Почему ты все время говоришь обо мне? Ты ведь, кажется, хотела ослабить Армект? Ну и как?
— Может быть, да… а может быть, и нет. Это была лишь одна из возможностей. Может быть, найду другие, чтобы добиться своего?
— Тогда желаю удачи.
Лерена кивнула, хотя блондинка и не могла этого видеть. Ночь была темной, хоть глаз выколи.
— Помнишь, за неделю до начала всей этой авантюры ты сказала, что мы нужны друг другу? Думаю, в этом смысле ничего не изменилось, Алида.
— Что ты хочешь этим сказать?
— То, что дело твое дрянь. Если тебя не повесят имперцы, то уберут мятежники… Виноватый всегда найдется. Кому мне это объяснять? Тебе?
— Как-нибудь справлюсь.
— Сомневаюсь. Однако если ты так считаешь, значит, не о чем говорить.
— У тебя ко мне какое-то предложение? — помолчав, спросила блондинка.
— Кто знает?..
— Ближе к делу.
— У тебя есть корабли. И люди.
— А, вот ты о чем… Да, есть. Ну и что?
— У меня только люди… Люди, которых я намерена отсюда забрать, пока еще не поздно.
— А куда?
— Туда, куда я всегда хотела. Тебе повысит настроение, если ты узнаешь, что этот твой Ахагаден украл лакомый кусок прямо у меня из-под носа? Ваше восстание нужно было мне лишь затем, что я хотела заполучить те фрегаты. И только во вторую очередь — чтобы отвлечь внимание империи.
К Алиде, похоже, в самом деле начал возвращаться прежний пыл.
— Значит, красавица, — сказала она, — ты хотела отсюда смыться, подорвав в решающий момент наши силы? Да еще и украсть корабли?
— Именно. Так я и хотела поступить.
Алида глубоко вздохнула:
— Ну спасибо… Не стану говорить «поганая шлюха», а то ты на меня кинешься.
— Я ответила бы: сука… Я заняла Дорону, чтобы услышать, что на самом деле победу одержал Ахагаден, доказательством чему — захваченные корабли.
— Хмм… — удовлетворенно проговорила Алида. — Но, но… Мы уклоняемся от темы.
— Сначала скажи, что за люди у Ахагадена. Только честно, сегодня ложь нам ни к чему.
— Всякий сброд, как и остальные: пираты, вышвырнутые из войска солдаты, портовые воры… Но платят им из казны восстания.
— Или из того, что ты украла у трибунала, то есть у императора?
— И из того, что дали те гаррийские дурни вроде Ганедорра. «Святое дело освобождения Гарры».
— Подожди, значит, у Ахагадена…
— Одни наемники. Добровольцы остались на берегу. Это те, кого ты сегодня позволила перерезать.
— То есть топорники Ахагадена пойдут куда угодно. За золото.
— Так же как и твои.
— Сколько их?
— Точно не знаю. Больше сотни, но наверняка не две. С тем, что на этих кораблях есть еще немного имперцев, которые перешли к нам. Ну и матросы, ясное дело. Но теперь, моя прелесть, я хочу услышать твои ответы. Куда ты хочешь плыть?