— Пошел за своей серой, — сказал Кент. — Этот идиот ни на какой другой лошади ездить не хочет. Говорит, что не умеет.
— Вот вам пример преданности. — Я стрельнул глазами в Райка. — А где твоя новая жена, Малыш Райки? Разве она не придет попрощаться с тобой?
— Пашет. — Он похлопал своего коня. — Теперь у нее есть работенка.
Из ворот со стороны кухни вышел Горгот и навис темной тенью за спиной Райка. Странно и тревожно видеть нечто на двух ногах, что выше и шире Райка. Из-за горы-Горгота выскочил Гог, подбежал ко мне, схватил за руку. И я позволил ему. Не многие могли взять меня за руку после того, как в ней укоренилась некромантия. Мои пальцы не просто холодные, они несут в себе смерть. Цветы, дотронься я до них, вянут и умирают.
— Брат Йорг, куда мы отправляемся? — Несмотря на хрипловатое потрескивание, это был голос ребенка.
— Нам надо найти Повелителя огня, чтобы не было больше пожаров в моей спальне, — сказал я.
— Больно будет? — Он посмотрел на меня своими огромными глазами — настоящие озера черноты.
Я пожал плечами:
— Возможно.
— Страшно, — сказал он, крепче сжимая мою руку. Я чувствовал жар в его пальцах. Может быть, он растопит холод моих? — Страшно.
— Нечего бояться, мы на правильном пути, — подбодрил я его.
Гог нахмурился.
— Ты должен победить свои страхи, Гог. Убить их. Они твои настоящие и единственные враги.
— Ты ничего не боишься, брат Йорг, — сказал он. — Король Й…
— Я боюсь сгореть, — перебил я его. — Особенно в собственной постели. — Я оглянулся и посмотрел на братьев, укладывавших оружие и провиант. — Брат Роу, помнишь, у меня был кузен, который любил жечь людей?
— Да, — закивал головой Роу.
— Его звали Марклос. Расскажи, Роу, что с ним случилось.
Роу осторожно потрогал кончик стрелы.
— Ты был один, Йорг, а его окружала сотня солдат, но ты подошел к нему и убил.
Я посмотрел на Гога.
— А еще я боюсь пауков. Они так страшно шевелят лапами и так страшно таятся по углам. И прыгают вот так. — Я растопырил пальцы и пошевелил ими. — Брр.
Я снова повернул голову в сторону Роу.
— Роу, как я справляюсь с пауками?
— Как-то чудно, — Роу сплюнул и засунул в колчан последнюю стрелу. — Сейчас, Гог, я расскажу тебе одну историю, она тебе понравится. — Роу снова сплюнул. Брат Роу любил плеваться. — Пришлось нам однажды целую неделю провести в амбаре. Прятались там. Но мы не голодали. Благо зерна и крыс там было навалом. Похлебка получалась что надо. Вот только Йорг отказывался ее пробовать. В амбаре пауков была тьма-тьмущая. Такие огромные с волосатыми лапами. — Роу растопырил пальцы, так что хрустнули костяшки. — Целую неделю Йорг охотился за ними. Целую неделю ничего не ел. Не ослаб и не подох.
— А в конце недели и крысиная похлебка показалась вкусной, — сказал я.
Гог нахмурился, он заметил блестящую штуковину на моем запястье.
— Что это? — спросил он, тыча в нее пальцем.
Я задрал рукав и поднял руку вверх так, чтобы все видели.
— В сокровищнице моего дядюшки я нашел две вещицы, которые стоят дороже всего золота, что там хранится. И я решил захватить их с собой, вдруг понадобятся. — Я внимательно посмотрел на Райка, желая убедиться, что он тоже увидел сокровище. — Не стоит ночью рыться в моей седельной сумке, Малыш Райки. Если хочешь завладеть вещицами, попробуй сделать это сейчас.
Райк усмехнулся и подтянул подпругу.
— Сверкает, — зачарованно смотрел на серебро Гог.
— Зодчие сделали, — сказал я. — Древняя штуковина. Ей тысяча лет.
Роу и Кент подошли поближе, чтобы рассмотреть серебряную вещицу.
— Мне сказали, что эта штуковина называется «часы», — сказал я. — Вы сейчас сами поймете, почему.
По правде говоря, я и сам не раз эти часы рассматривал. Под стеклом был круг с черточками, обозначавшими двенадцать часов и шестьдесят минут, и две стрелки, которые двигались: одна медленно, другая еще медленнее. Стрелки показывали время. С благоговейным трепетом кончиком ножа я открыл заднюю крышку часов, она подалась легко и повисла на маленькой петельке, словно Зодчие знали, что я пожелаю заглянуть внутрь. Я внимательно изучил внутренности часов. Внутри колесиков вращаются колесики, крошечные, зубчатые. Я никак не мог понять, как удалось сделать их, да еще заставить двигаться с такой точностью. Для меня это чудо было превыше рукотворного солнца и его ослепительного свечения.
— А вторая штуковина? — спросил Райк.
— Вот она, — из глубокого кармана штанов я достал второе сокровище и поставил на каменную плиту: серебряный клоун с вмятинами и потертостями, со следами краски на курточке, волосах и носу.