Особенно кого-то, благоговевшего перед буквой закона, вроде его отца.
Но нет, подумал Сэкстон. Это он оставит при себе.
— Все тем же, — пробормотал он.
— Доверительная собственность и наследственное имущество весьма запутанная сфера деятельности. Я удивился, что ты выбрал ее. Кто твои последние клиенты?
— Ты же знаешь, мне запрещено разглашать информацию.
Его отец отмахнулся от комментария.
— Разумеется, я не знаком ни с кем из твоих клиентов.
— Нет. Наверное, нет. — Сэкстон попытался улыбнуться. — А ты?
Манера поведения мгновенно изменилась, еле заметное отвращение отступило, сменяясь маской, выполненной с тем же качеством, что и шиферная плитка.
— Всегда есть дела, требующие моего внимания.
— Разумеется.
Они продолжили хлесткий разговор, напыщенный и бессодержательный, и Сэкстон запустил руку в карман, обхватив свой айФон. Он уже планировал уходить, и сейчас думал, когда можно воспользоваться уловкой.
И время пришло.
Телефон на столе, по задумке выглядевший «старомодным», издал электронный звон, который максимально напоминал настоящий, как если бы телефон на самом деле был сделан из латуни.
— Оставлю тебя, — сказал Сэкстон, отступая.
Его отец уставился на тщательно скрытый экран… и казалось, забыл, как принимать звонки.
— Прощай, О… — Сэкстон остановил себя. После того, как открылась его ориентация, это слово на букву «О» было хуже брани… по крайней мере, в его устах.
Когда отец просто отмахнулся от него, Сэкстон ощутил облегчение. Обычно худшей частью этой личной встречи был уход: он уходил, а его отец опять проваливался в своей попытке наставить сына на путь истинный, это было весьма постыдное зрелище.
Сэкстон не раскрывал своей ориентации семье. Никогда не хотел, чтобы отец узнал.
Но кто-то разболтал об этом, и Сэкстон даже догадывался, кто именно.
Поэтому каждый раз уходя, он вспоминал, как его выплюнули из дома через неделю после смерти матери: его выгнали в одной одежде, без денег, и без варианта ночлега перед рассветом.
Позднее он узнал, что все его вещи сожгли в ритуальном огне, в лесу за поместьем.
Еще одно полезное применение обширных угодий.
— Закрой за собой дверь, — выплюнул отец.
Он более чем счастливо подчинился: тихо закрывая панели, он впервые не тратил время на боль. Оглянувшись по сторонам, он прислушался.
Тишина.
Двигаясь быстро, Сэкстон вернулся в комнату отдыха и прошел в библиотеку, закрывая за собой двери. Достав телефон, он начал делать снимки, его сердце гулко билось в груди. Он не заботился об угле наклона или логичной последовательности съемки… его волновал только фокус, хорошее освещение и отсутствие движений с его стороны…
Он резко обернулся, услышав, как двери открываются позади него.
Отец, казалось, был сбит с толку, стоя в дверях своего кабинета.
— Что ты делаешь?
— Ничего. Просто смотрел на тома. Они впечатляют.
Тайм посмотрел на двери, которые Сэкстон закрыл позади себя… будто гадая, с какой целью их вообще закрыли.
— Тебе не стоило заходить сюда.
— Прости. — Он тайно спрятал телефон в кармане, наклоняя торс так, будто кивал на книги. — Я просто… хотел насладиться твоей коллекцией. Мои с тканевой обложкой.
— У тебя есть собрание Древнего Права?
— Да. Выкупил у наследников.
Его отец прошел вперед и прикоснулся к ближайшему открытому тому на круглом столе. То, с какой любовью отец водил пальцами по строчкам, бумаге, неодушевленному предмету… подсказало Сэкстону, что он не был самым крупным разочарованием в его жизни.
Если закон подведет его? Он окажется сломлен.
— О чем это? — спросил тихо Сэкстон. — До меня дошли слухи, что в Короля стреляли, а здесь… речь идет о престолонаследии.
Когда не последовало ответа, он начал думать, что ему надо срочно уходить: была высокая вероятность, что его отец был в одной лодке с Шайкой Ублюдков, глупо с его стороны надеяться, что Тайм хоть на секунду станет колебаться прежде, чем сдать сына-гея врагу.
Союзникам, в случае его отца.
— Роф — не Король этой расы. — Тайм покачал головой. — После смерти его отца не произошло ничего хорошего. Вот это был правитель. Я был молод при его дворе, но помню Рофа, и хотя сын не заботится о должном порядке… его отец был выдающимся Королем, мудрым мужчиной, терпеливым и величественным. Как не повезло нашему поколению.
Сэкстон посмотрел на пол. По некой абсурдной причине он отметил, что его собственные лоферы были начищены до блеска. Как и вся его обувь. Опрятная и чистая, ухоженная.