Пыхтение и удары хвоста о трон стали самыми большими и жирными «ДА», какое она когда — либо слышала.
— Итак, парни, над чем работаете? — спросила она, когда Роф притянул ее на свои колени и погладил по спине.
Так странно. До их встречи она ненавидела сюси-муси, претенциозные нежности влюбленных. Но, вот неожиданность, времена меняются.
— Просто петиции. — Понимай как «чепуха, которую я лучше кину в топку, чем прочитаю».
— И у нас осталось две дюжины. — Сэкстон вытянул руку, словно она затекла. — А потом необходимо обсудить решения споров и уведомления о рождении и смертях.
Роф откинул голову назад.
— Я все равно думаю, что можно иначе управиться с этим. Сэкстон, мне противно, что я превратил тебя в секретаря.
Мужчина пожал плечами, склонившись над блокнотом линованной бумаги.
— Я нисколько не возражаю. Что угодно ради выполнения работы.
— И на этой ноте: что дальше?
Сэкстон достал листок бумаги из толстой стопки:
— Точно. Итак, этот джентльмен желает взять вторую шеллан…
Бэт закатила глаза.
— «Жены-сестры», специздание для вампиров?
— Это законно. — Сэкстон покачал головой. — Хотя, честно говоря, будучи геем, я не понимаю, по какой причине мужчины заводят и первую, не говоря уже о нескольких… ой, в смысле, вас это не касается, моя королева. Ради вас стоит сделать исключение.
— Юрист, следи за языком, — прорычал Роф.
— Шучу, — парировал мужчина.
Бэт улыбнулась тому, как комфортно им стало в обществе друг друга.
— Подождите, значит многоженство — обыкновенное дело?
Сэкстон элегантно повел плечом.
— Раньше, когда популяция была больше, многоженство имело широкое распространение. Сейчас же всего стало меньше: браков, рождений, смертей.
Роф прижался губами к ее уху:
— Можешь остаться со мной, сделаем перерыв?
Он заерзал бедрами, что значило, что его мозг сделал незаконный разворот на сто восемьдесят в горизонтальное положение. Или вертикальное… видит Бог, он был достаточно силен, чтобы держать ее над полом столько, сколько пожелает.
Когда тело наполнилось теплом… она вспомнила про мороженое, оставленное в коридоре.
— Дашь мне час? Я должна…
Грохот с площадки второго этажа заставил их всех резко повернуть головы.
— Это что за чертовщина? — спросил Роф сквозь зубы.
***
В центре города, в том переулке, Кор припал к земле и зажал рукой пулевую рану, звуки стрельбы раздавались вокруг него, а визг шин объявил о прибытии новых бандитов.
Укрытие. Ему нужно в укрытие… немедленно. Тем людишкам было не до него, но огонь был шквальным, словно ливень, и таким же непредсказуемым, как стадо быков на родео.
Отпрыгивая назад, он прижался к стене здания, и боль в плече ошеломила его. Но у него не было времени думать о ней. Посмотрев направо… налево…
Единственное, что он увидел — дверь примерно в пятнадцати футах от него… и, рухнув наземь, Кор перекатился к ней, в процессе доставая свой пистолет. Сделав два выстрела в запирающий механизм, он с силой ударил по двери и нырнул в открывшуюся темноту.
Внутри пахло сероводородом… и чем-то сладким.
До тошноты сладким. Словно трупной гнилью.
Мерзко… словно лессерами.
Когда он закрылся внутри, снаружи продолжали раздаваться выстрелы, и весьма скоро завизжат сирены. Вопрос в том, сколько убито, а сколько — ранено, и доберется ли кто-нибудь из бесхвостых крыс сюда?
Увы, на эти вопросы он ответит после того, как выяснит, почему это место пахло врагом.
Доставая ручку-фонарик, он осветил помещение со своего положения на грязном полу. Кухня общепита, очевидно, была заброшена, с промышленного вентилятора над плитой и пустых полок над столешницами свисали нити паутины… всевозможные поверхности покрыты пылью… свидетельства поспешного переезда мусором разбросаны по дороге к выходу.
Поднявшись на ноги, Кор описал фонарем жирные круги. Столы для готовки заставлены пустыми опрокинутыми корзинами, когда-то служившими подставками для рекламных порций соусов и йогуртов, бутылки с горчицей и кетчупом, без крышек, но все еще полные, показывали, что содержимое успело затвердеть, давно прошедшее стадию гниения и перешедшее к мумификации. Чуть дальше — ряд подносов у покрытой ржавчиной промышленной посудомойки, с ложками и вилками, с непрозрачной стеклотарой, словно посуда ждала, когда призрачный мойщик запустит их в машину.
Хрустя останками китайского фарфора, он пошел на запах, требовавший его внимания.
В Общество Лессенинг входили люди, набираемые для войны с вампирами. Слабаки путем трансформации изменяли свое жалкое состояние благодаря Омеге… побочным эффектом служила не проходящая вонь, нечто среднее между двухлетним запахом мертвого оленя и проквашенного молока.