Всегда найдешь врага по его запаху…
Кухонная морозильная камера располагалась в дальнем углу, дверь, достойная темницы, была открыта, внутри было темно, хоть глаз выколи, и одному Богу известно что.
Когда он потянулся к ручке, его кожа сияла белым в свете фонарика, и скрип, с которым он открыл дверь, был достаточно громким, чтобы в ушах загудело. Молниеносный топот мелких ножек, бросившихся врассыпную, подсказал, что его приход поприветствовали настоящие крысы, и он почувствовал, как они накрыли мыски его берцов.
От вони аж глаза заслезились.
Первым в помещение проник луч света.
И, вот оно.
Посреди камерного холодильника, подвешенный на крюках за теменную область, человеческий мужчина умело имитировал кусок говядины.
По крайней мере, Кор предположил, что это был мужчина, судя по штанам и кожаной куртке. Идентификация по лицевым чертам невозможна: крысы сожрали все, начиная от макушки, забираясь к благоухающему мясу по эскалатору в виде цепи, которая держала тушу над полом.
Трагедия, но это был не его враг, а действительно мертвое тело.
Большое разочарование. Он надеялся найти что-то, что займет лично его. Но нет, опять люди…
Кто-то с грохотом споткнулся в темноте, и Кор выключил фонарик, чувства переключились в состояние боевой готовности.
Даже сквозь вонь от его нового друга с галстуком-бабочкой в виде крюка для мяса, он учуял медный привкус крови того, кто вошел. И услышал хрипы раненого.
Аааауч. У кого-то ранка, бо-бо.
Громыхание продолжилось, когда сирены объявили о прибытии Колдвелловского отделения полиции… но звуки были приглушенными, а значит, новоприбывшему хватило ума закрыть дверь на кухню.
— Твою же мать!
Посетитель столкнул несколько контейнеров, когда влетел в столешницу. Потом раздалась новая ругань. Стон, будто он укладывался куда-то, скорее всего, на нержавейку. Потом неглубокое дыхание.
Теряя терпение из-за развернувшейся драмы, Кор вышел из морозильной камеры. В отличие от раненного бандита он знал планировку помещения, и ему удалось приблизиться к парню, благодаря своему слуху и пониманию, где располагался кухонный остров.
Со зрением все было бы намного легче. Не считая очевидной выгоды ориентации в пространстве, он не оценил чувство невесомости, которое пришло вместе со слепотой, а также необходимость полагаться на уши и обоняние для навигации. Также на его пути могло встать что угодно.
Но он без проблем дошел до подстреленного человека.
— Ты не один, — протянул Кор из темноты.
— Что за! О, Боже! Кто…
— Я разговариваю как подобный тебе? — Он намеренно растягивал «Р» дольше положенного, чтобы убедиться, что ясно слышен акцент Древнего Языка.
Опять дыхание. Тяжелое, очень. Сопровождаемое едким запахом подлинного ужаса.
— Вы, люди… — Кор сделал пару шагов вперед, более не заботясь о топоте ботинок. — Ваша проблема в том, что у вас нет настоящих врагов. Вы сражаетесь сами с собой за уличные кварталы, страны, потому что у вас нет врага извне, способного объединить вас. Мой же вид, с другой стороны? У нас есть враг, который требует сплоченности.
Но этого недостаточно, чтобы он отказался от притязаний на престол.
На этом человек затараторил какой-то бред. А, может, это была молитва?
Слабость. Достойная сожаления… его моральный долг воспользоваться ею.
Кор включил фонарик.
В свете от фонаря, уличный бандит дернулся в сторону, его окровавленное тело вытерло собой часть столешницы.
Плазма… действует не хуже Виндекса.
Округлившиеся глаза грозились выскочить из орбит, дыхание со свистом вырывалось изо рта, с когда-то-крутого-парня сбили спесь, боль и страх превратили его показную храбрость в воспоминание.
— Ты должен знать, что среди вас ходят другие. — Сказал Кор низким голосом. — Похожие, но другие. И мы всегда наблюдаем.
Мужчина дернулся, но далеко свалить не удалось. Столешница служила прибежищем для столовых приборов, а не матрасом для взрослого мужчины.
Чуть дальше, и он окажется на полу.
— Кто… кто ты?
— Может, визуализация окажется эффективней слов?
Обнажа клыки, Кор направил фонарь лучом вверх и подставил лицо под свет.
Раздался звонкий крик, не долгий. Благодаря перегрузке надпочечников мужчина вырубился, а донесшийся запах мочи сообщил, что он потерял контроль над собой.