Будто ей было куда податься.
Опустив голову на руки, Роф точно понял, что это означало.
— О… Боже… нет.
***
— Тебе нужно кормиться?
Ожидая ответа на свой вопрос, Избранная Селена старалась игнорировать тот факт, что этот потрясающий темнокожий мужчина перед ней был голым. Да, это было так. Покрывало спустилось до талии, обнажая его грудь, рельефные мышцы торса и канатоподобные руки были освещены мягким светом, льющимся из угла.
Сложно представить, что его может заботить то, что располагалось ниже бедер.
Славная Дева-Летописеца, какой вид он из себя представлял. И откровение… и не потому, что она была некомпетентной или наивной. Она могла быть изолирована в Святилище с момента своего рождения век назад, но будучи эросом, она была знакома с техникой секса.
Но, не считая обучения, само действие никогда не входило в ее судьбу. Предыдущий Праймэйл был убит в набегах до того, как она достигла зрелости, а его замена не назначалась на протяжении долгих десятилетий. Потом, когда Фьюри принял на себя облачения Праймейла, он изменил порядок и освободил их, а сам взял шеллан, с которой был моногамен.
Ей всегда было интересно, каков секс. И сейчас, смотря на Трэза, инстинктивно она понимала, почему женщины отдавались мужчинам. Почему ее сестры наряжались и готовились к «исполнению обязанности». Почему после возвращения в общежития светилась их кожа, улыбки, души.
Было бы изумительно узнать это из собственного опыта…
Внезапно, она осознала, что он не ответил ей.
Когда мужчина просто продолжил смотреть на нее, она задумалась, не оскорбила ли его. Но как? Она знала, что у него не было супруги: он приехал в этот особняк с братом, а не с шеллан, и в этих покоях не было женщины.
Но она не следила за каждым его шагом.
За многими, но не за всеми.
Когда ее щеки покраснели, она напомнила себе, что после пережитого он точно должен взять вену? Действительно, его болезнь отражалась на его лице… в его жестком, красивом лице с миндалевидными глазами темного цвета и пухлыми губами, высокими скулами и сильным, тяжелым подбородком…
Селена потеряла мысль.
— Ты не можешь говорить серьезно, — сказал он хрипло.
Его голос был ниже обычного и оказал на нее странное влияние. Внезапно прилив крови к лицу распространился по всему телу, согревая ее изнутри, расслабляя ее, отчего страх за будущее стал менее четким.
— Могу, — услышала она свой ответ.
И это не будет для нее исполнением обязанности. Нет, в этом тихом, тусклом пространстве между ними, она хотела его… у своей шеи, не у запястья…
Сумасшедшая, прошептал внутренний голосок. Это — не подобающе, и не потому, что такое поведение размывает границы долга, который она выполняла в этом доме.
Селена закрыла глаза, ей было противно от осознания, пусть и логичного, что ей следует развернуться и выйти из комнаты, прямо сейчас. Сей мужчина, сей великолепный мужчина, способный растопить даже ее оледеневшее тело не был ее будущим. Не больше, чем Праймэйл… или любой другой мужчина.
Ее будущее было определено прежде, чем ее облачили в первые одеяния Избранных.
Спустя долгое мгновение он покачал головой.
— Нет. Но спасибо.
Ее затошнило от отказа. Может, он почувствовал ее неподобающие желания? И все же… она могла поклясться, что он чувствовал то же самое. Однажды он остановил ее возле лестницы, и она четко видела, что он хотел…
Что ж, по крайней мере, ей хватило ума попытаться оттолкнуть его.
После того как они неловко распрощались, она долго помнила его пристальный взгляд и тогда начала наблюдать за ним из тени.
Но сейчас он смотрел на нее иначе.
Ее предложение изменило в нем что-то. Но почему?
— Тебе лучше уйти. — Он кивнул на дверь. — Мне просто нужно перекусить что-нибудь и я буду в норме.
— Я оскорбила тебя?
— Боже, нет. — Он закрыл глаза и покачал головой. — Я просто не хочу…
Она не уловила, что он сказал дальше, потому что он потер лицо, проглатывая слова.
Внезапно, Селена подумала о книгах, прочитанных в сокровенной библиотеке Святилища. Подробностях из жизней, проведенных на этой Земле. Такие богатые и удивительные, ночи и дни. Истории такие четкие, что, казалось, она могла протянуть руку и прикоснуться к принципиально иному существованию.
Она жадно хотела оказаться на этой стороне, поддаваясь привязанности к этим историям во всем их великолепии и печали: в отличие от многих своих сестер, которые просто записывали увиденное в чашах, в свое свободное время она была ненасытна в изучении современного мира, слов в обиходе, манере самовыражения людей.