Только подумать, она думала, что ей просто надо уехать из Колдвелла.
Не-а. Приближалось ее превращение, и без Рофа она бы умерла. Это не подлежит сомнению.
Он спас ее, во стольких смыслах. Любил ее телом и душой. Подарил ей будущее, о котором она даже не смела мечтать.
Но прямо сейчас? Все, чего она хотела — вернуться в самое начало, когда между ними все было так просто…
Подойдя к портрету французского короля от пола до потолка, она нажала скрытый переключатель, который выдвигал старое полотно в двухтонной раме с золотой лепниной. Когда дверь распахнулась, она ожидала, что за ней будет темно, как ночью… в конце концов, сколько этот дом пустовал? Вопреки ожиданиям здесь, так же как и всегда, пылесосили, стирали пыль, полировали, газовые лампы моргали в клетках из кованого железа, ступени из неотесанного камня и стены вели вниз, в подвал.
Господи, здесь пахло все так же. Затхлостью и сыростью, но не грязью.
Скользя рукой по неровному камню, Бэт спустилась в подвал. На нижнем уровне располагалось две спальни, позволяя ей выбирать между правой и левой, и она выбрала левую.
В которой ее отец скрывался от солнца.
Ее фотографии были там же, куда он их расставил: письменный стол, прикроватные тумбочки, доска над камином были усеяны разнообразными изображениями в рамках.
Та фотография, которую она искала, стояла у будильника.
Ее матери, и, да… быстрый взгляд на женщину, и она вспомнила, от кого унаследовала густые черные волосы, форму лица, плечи.
Ее мама.
Какой жизнью жила эта женщина? Как Дариус познакомился с ней? В самом начале Роф поведал ей, что они были вместе недолго, потом она узнала, кто Дариус такой на самом деле… и быстро сбежала. Только выяснив, что беременна, она вернулась к нему, напуганная тем, что принесет в этот мир.
Она умерла на родильном ложе.
А Дариус после этого держался на периферии, надеясь, что их дочь не пойдет по стопам отца-вампира.
Некоторые полукровки не проходили превращение. Некоторые — не переживали его. А те, которые выживали и становились вампирами, подчинялись другим, принципиально непредсказуемым биологическим правилам. Бэт, например, могла находиться на солнце сколько угодно, в очках и с солнцезащитным кремом. Бутч, с другой стороны, не мог дематериализовываться.
Поэтому, одному Богу известно, что будет с беременностью. Но если ей повезет, и наступит жаждущий период, а Роф волшебным образом окажется рядом, и она родит…
Ну, с другой стороны, ее мама умерла именно так.
— Дерьмо.
Сидя на матрасе, она подперла руками голову. Может, Роф был по-своему прав. Может, беременность — слишком опасное явление, чтобы играть с ним. Но это не извиняло его отношения к ней и не решало проблему.
Господи, сидя в окружении своих фотографий, которые сделал Дариус, Бэт еще сильнее убедилась в том, что хочет ребенка.
Опустив руки, она достала свой БлэкБерри, ввела пароль и проверила, не было ли новых сообщений, которые она могла пропустить. Пусто. Повертев телефон в руках, она от нечего делать, пожалела, что это был не айФон. Но Ви — не просто ненавистник Эппл, он был глубоко убежден, что наследие Стива Джобса — корень всего зла в этом мире…
Порой влюбленные мирятся по телефону.
И хотя Роф вел себя отвратительно, это не значило, что она должна была следовать его примеру. И если она собиралась провести следующие двенадцать часов в одиночестве, то, значит, должна сделать ему одолжение и сообщить об этом лично… а не использовать своего брата в качестве гонца.
Проблема в том, что у Рофа больше не было сотового. В нем не было нужды… когда он официально принял обязанности Короля, то, повинуясь традиции, законам и здравому-чтоб-его-смыслу, «уволился» из Братства. Но это не уберегло его от ранения.
С другой стороны, в особняке полно телефонов.
Шесть утра. Наверное, он все еще работает в кабинете.
Набрав цифры, она прислушалась к гудкам. Первый. Второй. Третий.
На телефоне не было голосовой почты, потому что Глимера буквально изнасиловала номер, который ей сообщили. Вот почему он завел электронную почту.
Потом она позвонила на телефон у их кровати, номер был настолько засекреченным, что она ни разу не слышала, чтобы на него звонили. Без ответа.
У нее оставалось еще несколько вариантов. Клиника учебного центра… на случай, если он ранен. Но разве такое возможно? Он больше не покидал особняк. Кухня… но Последняя Трапеза уже стояла на столах, и Роф не станет сидеть посреди того хаоса без нее: хотя он никогда не говорил этого, у нее порой возникало ощущение, что шумные, набитые людьми комнаты вызывали у него дискомфорт из-за перегрузки слуха и обоняния, отчего становилось труднее определять положение людей в пространстве.