— Который час? — Хотя, по крайней мере, он видел в окне, что стояла ночь, и это частично ответило на вопрос. — Почему ты не разбудил меня сразу как вернулся домой?
— Я пытался. Трижды. Я собирался послать за реанимационной тележкой, если бы ты не очнулся и в этот раз.
— Так что сказал верховный жрец?
— Нам стоит беспокоиться о с'Эксе.
Трэз опустил руки. Смотря на своего брата, он знал, что, скорее всего, ослышался.
— Кто, прости?
— Не думаю, что такое имя нуждается в повторении.
— О, Боже. — Какого черта королевский головорез нанес визит его брату? С другой стороны… — Они на полном серьезе решили поднять ставки, да?
айЭм сел на край кровати, матрас прогнулся от его веса.
— Трэз, мы в тупике. Никаких больше притворств и уговоров. Пряники закончились, сейчас они возьмутся за кнут.
Подумав о своих родителях, Трэз едва ли вспомнил их лица. В последний раз он видел их… ну, этого он тоже не мог припомнить. Но что помнится кристально четко? Покои, в которых они жили. Всюду мрамор. Золотые светильники. Шелковые дорожки. Куча слуг. На лампах развешаны украшения для создания отблесков.
Они начинали в иных условиях… и это тоже он хорошо помнил: он родился в скромной двухкомнатной квартирке на периферии… по нормальным стандартам вполне неплохой.
Даже рядом не стояло с тем, что они получили, продав его будущее.
А после этого? Пока они улучшали свою жизнь, получая лучшее из лучшего? Его отправили на воспитание королевскому персоналу, оставили одного в белой комнате. Только когда он много дней подряд отказывался пить и есть, к нему отправили айЭма.
С этого началось нарушение порядка. И с тех пор, каким-то образом, айЭм взял ответственность за то, чтобы он продолжал двигаться вперед.
— Помнишь, когда мы видели их в последний раз? — услышал он себя.
— На вечеринке. В честь королевы.
— О… точно. — Их родители сидели с Первородными Королевы, как их называли.
В первых рядах. Улыбаясь.
Родители не обратили внимания на него или айЭма, когда они с братом вошли, но в этом не было ничего необычного. Проданный однажды, теперь он принадлежал королеве. И, призванный стать дипломатом в их отношениях, айЭм тоже больше не принадлежал им.
— Они никогда не оглядывались назад, ведь так? — пробормотал Трэз. — Я для них — всего лишь товар. И, блин, они продали меня по хорошей цене.
айЭм промолчал. Он просто сидел там, поглаживая кота.
— Сколько у нас времени? — спросил Трэз.
— Ты должен отправиться сегодня ночью. — Он перевел темный взгляд. — Прямо сейчас.
— И если я этого не сделаю… — Незачем отвечать на этот вопрос, и айЭм не стал заморачиваться: если он не вытащит себя из кровати и не сдастся, то его родителей убьют. Или того хуже.
Скорее всего, намного хуже.
— Они — часть системы, — сказал он. — И эти двое получили именно то, чего добивались.
— Значит, не поедешь.
Вернувшись на Территорию, он никогда больше не увидит внешнего мира. Королевская охрана закроет его в лабиринте коридоров, в мужском эквиваленте гарема, его разлучат с братом.
А родители, тем временем, продолжат вести беспечную жизнь, наплевав на него.
— Она смотрела на меня. В ту ночь, на вечеринке. Наши глаза встретились… и она послала мне тайную улыбку, выражающую превосходство. Словно она правильно разыграла ходы, и дополнительная выгода была в том, что ей не придется иметь дело со мной. Какая мать станет так поступать?
— Значит, ты позволишь им умереть.
— Нет.
— Тогда вернешься?
— Нет.
айЭм покачал головой.
— Трэз, ситуация «или-или», третьего не дано. Я знаю, что плевал ты на всех них, на королеву, на сто тысяч других вещей. Но мы оказались на перекрестке, и у тебя всего два варианта. Ты серьезно должен понять это… иначе я вернусь вместе с тобой.
— Нет, ты останешься здесь. — Его разжиженная голова пыталась сообразить варианты, но мозги шипели в холостую.
Черт, ему нужно кормление перед тем, как пытаться решать эту проблему.
— К черту, человеческая кровь для дерьма, — пробормотал он, потирая виски так, будто трение запустит его мозги. — Знаешь что? Я, правда, не могу сейчас об этом разговаривать… и я не веду себя как мудак. Я в прямом смысле ничего не соображаю.
— Я найду кого-нибудь. — айЭм встал и подошел к двери, разделяющей их комнаты. — А потом ты должен, наконец, решиться. У тебя два часа.
— Ты возненавидишь меня? — выпалил он.
— Из-за них?
— Да.
Он ответил не сразу. И кот перестал мурлыкать, рука айЭма замерла у его горла.