Взяв украденный когда - то из камбуза нож, хранившийся в самом тёмном уголке моей 'спальни' я на цыпочках выбрался на палубу и подошёл к двери в жилую каюту. Я открыл её и тут же был оглушён страшным по силе храпом, царившим здесь. Но я не обратил на это особого внимания - все мои мысли были обращены в другую сторону.
Мне удалось незаметно проскользнуть среди спящих и залезть в склад. Тут же в темноте я нащупал лестницу, по которой незамедлительно поднялся.
Я устроился на одной из ступенек. Надо мной был открытый по рассеянности кока люк. Впрочем, 'открытый' - это громко сказано - между крышкой люка и полом был просвет меньше мизинца. Но этого было достаточно, чтобы не только прекрасно слышать разговор наверху, но и даже увидеть обстановку, в которой он происходил.
Я устроился поудобнее и начал слушать. Мне не удалось услышать начала беседы, пришлось слушать её с середины.
-Вот ты, например, Алан, по какой причине присоединился к нам? - спросил Тёрнер кока.
Палмер криво усмехнулся и проговорил:
-Известно зачем! Хочу сделать бортовой залп по Хью - он чертовски надоел своими приказами и руганью. Теперь я даже стаканом рома горло промочить не могу из-за его чертовских приказов. "Туда не ходи, то не делай!". Надоело!
Он помолчал немного и продолжил:
-Но это не самое важное. Это - всего лишь гафель (самый маленький парус на судне, прим. авт.)! А вот грот (самый большой парус на судне, прим. авт.) - это...
Тёрнер неожиданно перебил его:
-Подожди, Алан! Про грот я сам скажу. А пока говорите, зачем кто к нам присоединился.
-Меня вот что с курса сбивает, - сказал Нил Уилкинсон. - Я столько лет на "Чёрной Акуле" вместе с этим Хью плаваю по морям... Это ведь опасно - гораздо лучше мне бы было присоединиться к пиратской флотилии, а не к жалкой шхуне, которой даже не все одиночные посудины по зубам. Но я здесь, потому что одноглазый обещал мне давать в два раза большую, чем дают там. И что? Моя доля ненамного больше доли тех, кто сейчас плавает в караванах! Я требую, чтобы мне платили больше!
Нил Уилкинсон был боцманом, никогда не имевшим никакого авторитета у команды. 'Ещё бы, - подумал я. - На месте капитана я бы тебе и шиллинга не заплатил: зря только ром переводишь!'
-А мне он просто надоел! - заявил Кори Гудвин, матрос, известный мне как величайший на свете дурак. - Я хочу другого капитана. Этот надоел командовать!
'Дурак он и есть дурак, - усмехнулся я в темноте. - Да будет ему известно, любой капитан должен командовать! Больше никаких причин не имеет, просто надоел ему капитан. Тьфу!
Собравшиеся сидели в полутьме - только посередине помещения горела свеча. Я видел через щель мрачное лицо Тёрнера, державшего в зубах дымящуюся трубку. Он явно что-то обдумывал: других он слушал без внимания, вопросы, видимо заготовленные, задавал автоматически.
-А знаете что, ребята, - вдруг сказал помощник капитана, и понял, что он на что-то решился. - Знаете что? Давайте-ка сделаем так. Нил, и ты, Гудвин, дайте клятву, что никогда и никому без моего разрешения не расскажете о том, что сейчас услышите!
Уилкинсон тут же проговорил:
-Не видать мне ввек рома, если скажу!
А Гудвин схватил себя за горло и произнёс:
-Болтаться мне нок-рее, если скажу кому-нибудь!
-Хорошо, - сказал Тёрнер. - Наклонитесь-ка ко мне поближе...
Две головы тут же склонились к нему.
-Ребята, я сейчас расскажу вам страшную тайну. Слушайте меня внимательно. У Хью на одном из необитаемых островов, как раз на том, куда мы плывём, спрятаны сокровища: золото, серебро, алмазы, деньги, в общей сумме более девятисот тысяч фунтов.
Два заговорщика ахнули. А Тёрнер продолжал:
-Я знаю, откуда они у него. Однажды, когда мы на нашей посудине дрейфовали вдоль берегов Африки, подкарауливая купцов, нам попались золотые прииски (не буду подробно об этом рассказывать - это слишком долго). Они принадлежали какому-то знатному англичанину - он открыл их и тщательно скрывал от властей - не хотел, видимо, платить налоги. Мы ограбили эти прииски. Денег у нас было огромное количество, и мы собирались прокутить их где-нибудь. Но Хью, сказав, что наша посудина развалится после первого же шторма, силой заставил нас остановиться у одного острова, на котором раньше бывал Долговязый Бен (кличка знаменитого пирата Генри Эвери, прим. авт.) и выгрузить там золото. Многие не собирались спускать паруса и требовали идти в Англию, но одноглазый пообещал взять с собой небольшую часть сокровища, вернуться в Англию, и, приобретя там корабль побольше, вернуться за деньгами. Нам пришлось согласиться - ведь старый "Скиталец" действительно уже сидел в воде ниже ватерлинии. Хью ещё с несколькими матросами высадился на остров и там запрятал куда-то сокровища. А потом, когда вернулся на судно, сказал, что те, кто с ним были, пытались украсть часть золота. Мы, как дураки, поверили ему и вздёрнули их на реях. И только потом, уже после этого, сообразили, что теперь надувший нас одноглазый остался единственным человеком, который знает, где сокровища. Мы собирались его прикончить, но не решились - ведь вместе с ним за борт улетела бы и тайна клада!