— Дайте, пожалуйста, попить!
— Я тебе в зубы дам, если ты меня опять разбудишь! — ответил грубый голос. После этого Хал хранил молчание до самого утра.
Когда стало светло, в камеру вошел какой-то человек.
— Вставай! — скомандовал он Халу, подкрепив свои слова пинком. Хал думал, что не будет способен встать, но все же кое-как поднялся.
— Смотри у меня, без фокусов! — сказал тюремщик и, взяв его за рукав пиджака, повел из камеры по узкому коридору в какое-то помещение, где за столом сидел краснолицый субъект с серебряным значком на отвороте пиджака. Здесь же находились оба сторожа, напавшие вчера на Хала.
— Ну как, сынок? — обратился к Халу человек со значком. — Успел кое-что продумать?
— Да, — отрывисто ответил Хал.
— Какое обвинение? — спросил краснолицый субъект у сторожей.
— Вход без разрешения на территорию шахты и сопротивление при аресте.
Субъект снова повернулся к Халу.
— Деньги есть, молодой человек? Сколько?
Хал не знал, что ответить.
— Что, говорить разучился?
— Два доллара шестьдесят семь центов, — сказал Хал и добавил: — Если мне не изменяет память.
— Ври побольше! — сказал краснолицый. — Обыщите его! — велел он сторожам.
— Снимай пиджак, штаны, — скомандовал Билл, — и башмаки тоже!
— Но с какой стати? — запротестовал Хал.
— Снимай, тебе говорят! — крикнул сторож, грозя кулаком.
Пришлось Халу волей-неволей раздеться. Они обшарили все его карманы, вытащив оттуда кошелек, в котором действительно нашли два доллара с мелочью, дешевые часы, перочинный нож, зубную щетку, гребешок с зеркальцем и два белых носовых платка, которые они весьма презрительно бросили на заплеванный пол.
Развернули они также и одеяло, вытряхнув из него чистое белье. Затем открыли перочинный нож и отодрали подметки и набойки от башмаков Хала, вспороли даже подкладку на пиджаке и брюках. В поясе они нашли зашитые там десять долларов и присоединили к остальным трофеям, после чего человек со значком заявил;
— Вы оштрафованы на двенадцать долларов шестьдесят семь центов, мы конфискуем также ваши часы и перочинный нож. А это тряпье нам не нужно! — добавил он, ухмыляясь.
— Послушайте! — возмущенно вскричал Хал.-? — Это же нечестно!
— Советую тебе, малый, надевай штаны и сматывайся отсюда живо, не то ты у меня в одной рубашке побежишь!
Но Хал был так разъярен, что готов был сейчас и голым выскочить.
— Все-таки кто вы и какое имеете право так поступать?
— Я начальник охраны на этой шахте.
— Значит, вы на службе у «Всеобщей Топливной компании»? И вы хотите ограбить меня…
— Выставь его вон, Билл! — приказал начальник охраны, и Хал увидел, что Билл снова поднимает кулаки.
— Ладно, — Хал подавил негодование. — Погодите, я оденусь.
И он начал торопливо одеваться, затем скатал белье, завернул его в одеяло и двинулся к двери.
— Запомни, — крикнул ему вдогонку начальник охраны, — от ворот поворот и прямо вниз! А если ты еще раз сунешь сюда нос, не миновать тебе пули!
И вот, в сопровождении двух конвоиров. Хал вышел нм дорогу, освещенную утренним солнцем.
Это было продолжение той же горной дороги, которая привела его сюда, но здесь она проходила через шахтерский поселок. Вдали Хал увидел большое здание дробилки, услышал непрерывный гул моторов и грохот падающего угля. Он очутился на узенькой улочке, по обеим сторонам которой теснились дома и лачуги, принадлежавшие угольной компании. У дверей стояли неряшливо одетые, женщины; и они и грязные ребятишки, копошившиеся в грязном песке на дороге, насмешливо смотрели ему вслед, — по тому, как красноречиво он хромал, нетрудно было догадаться, что с ним произошло.
Хал шел сюда с любовью и интересом. Любовь в значительной мере иссякла: ему стало ясно, что не эта сила движет «индустрии колеса». Но зато интерес возрос теперь еще больше. Что же так тщательно прячут за высоким забором, ограждающим территорию шахты?
Хал повернулся и взглянул на Билла, который накануне проявил некоторые признаки добродушия.
— Послушайте, — сказал он, — вы забрали мои деньги, подбили мне глаз, исколотили меня до синяков — вы должны быть теперь довольны! Я уйду, но все-таки объясните мне…
— Чего тебе еще объяснять? — грубо спросил Билл.
— За что мне так досталось?
— За то, что ты чересчур прыткий. Ты разве не знал, что тайком залезать сюда нельзя?